Северное сияние
Шрифт:
Немного позади следом за ними бежали остальные медведи, волоча за собой огнемет. Высоко в небе стояла луна, и в этом призрачном, скованном вечным холодом мире существовало всего два цвета: серебристо-белый и густой, глубокий черный. Такую же точно луну Лира видела, когда они летели на воздушном шаре.
Следы собачьей упряжки лорда Азриела вели к зубчатой гряде гор, маячившей далеко впереди. Их странные, резко заостренные вершины словно врезались в черное небо, похожее на лоскут старого мягкого бархата, в который был замотан веритометр. Вокруг не было ни души, только следы полозьев на белом снегу, хотя в какое-то мгновение Лире показалось, что далеко впереди по склону самого высокого пика что-то движется. Девочка подалась вперед, пытаясь разглядеть, что же это. Пантелеймон взмыл в воздух, с высоты птичьего полета взглянул на склон орлиным оком, потом, обернувшись филином, уселся Лире на запястье и доложил:
— Это лорд Азриел. Нахлестывает собак, как бешеный. С ним Роджер.
Лира внезапно почувствовала, что Йорек начал двигаться как-то иначе. Он сбавил скорость, то и дело задирал голову, беспокойно рыскал то вправо, то влево, словно что-то его настораживало.
— Что-нибудь не так? — спросила девочка.
Медведь не отвечал. Он напряженно вслушивался. Лира тоже навострила уши, но, как ни старалась, все напрасно. Тишина. Вдруг до ее слуха донесся какой-то непостижимый, загадочный звук, еле уловимый, похожий на отдаленный шелест или сухое потрескивание. Однажды она уже слышала его. Так звучит северное сияние. И неведомо откуда, из ничего, из пустоты, в полярном небе возник, раскинулся и повис переливчатый, мерцающий полог. Все эти невидимые глазу миллиарды и триллионы заряженных частиц, среди которых наверняка были и пресловутые частицы Русакова, то есть Серебристая Пыль, создавали в верхних слоях атмосферы чудо свечения. Но зрелища такой феерической яркости Лире еще не приходилось видеть никогда. Казалось, небо знает о страшных событиях, которые разыгрываются в эти минуты здесь, внизу, и хочет, чтобы завораживающая красота северного сияния подчеркивала драматизм происходящего.
Но небесные огни занимали одну только Лиру. Никто из медведей даже не поднял головы, их внимание было приковано к земле, и Йорек замедлил ход совсем не для того, чтобы полюбоваться северным сиянием. Теперь он застыл неподвижно, и Лира поспешно соскользнула у него со спины на снег. Девочка знала, что сейчас ему нельзя мешать. Он должен иметь возможность свободно двигаться. Мощный зверь явно чуял неладное.
Лира оглянулась назад, туда, где простиралось заснеженное плато, на котором стоял дом лорда Азриела, и еще дальше, туда, где громоздились складки гор, через которые они вчера шли. Никакой опасности не было. Меж тем северное сияние все разгоралось. Раскинувшийся в небе переливчатый полог трепетал и сминался, словно его сдувало в сторону бешеным ветром, а над ним, в вышине, разворачивались и колыхались причудливо изрезанные ленты, становясь с каждой минутой все шире и ярче. Они непрерывно меняли очертания: дуги и петли вились через все небо, раскручивались, как шутихи, так, что пучки мерцающих лучей захлестывали точку зенита. И все явственнее и явственнее звучали у Лиры в ушах их шелест и шорох — тень невиданных глазу, неведомых сил.
— Ведуньи! — прокричал кто-то из медведей, и Лира, чуть не плача от радости, рванулась навстречу.
Внезапный толчок в спину опрокинул ее в снег. Йорек, ткнув девочку мордой между лопаток, сбил ее с ног и отшвырнул далеко вперед. Ничего не понимая и хватая воздух ртом, Лира подняла голову. Там, где она только что стояла, торчала стрела с зеленым оперением. Острие и древко ушли глубоко в снег.
— Кто же это? — растерянно прошептала девочка, но вот еще одна стрела со звоном ударилась о панцирь Йорека, прикрывавшего Лиру собой. Это были ведуньи из враждебного клана; много, очень много. Они жадной стаей кружили над землей, то камнем падая вниз, чтобы послать стрелу точно в цель, то взмывая вверх. Запрокинув голову в бессильной ярости, Лира кляла их самыми страшными словами, какие знала.
Йорек Бьернисон отдавал короткие приказы. Стычки с ведуньями для панцербьорнов были, судя по всему, делом знакомым, потому что медведи в мгновение ока приготовились к обороне, а воздушные разбойницы, заложив крутой вираж, пошли на приступ. Их стрелы били точно в цель только с близкого расстояния, поэтому для того, чтобы не тратить их понапрасну, им нужно было спуститься как можно ниже, прицелиться, выстрелить и мгновенно уйти наверх. Но в самой нижней точке этой мертвой петли, особенно когда в одной руке у них был лук, а в другой стрелы, ведуньи становились наиболее уязвимыми, и панцербьорны, выпрямившись во весь свой могучий рост, могли зацепить их когтистыми лапами и швырнуть в снег, где жертву ждала мгновенная смерть.
Лира сидела, притаившись за уступом. Вокруг нее падали стрелы, пока, к счастью, все мимо. Посмотрев в небо, она вздохнула с облегчением, заметив, что большая часть ведуний разворачивалась, чтобы лететь прочь.
Но облегчение было явно преждевременным. Нет, не прочь они летели. Им навстречу мчалось подкрепление, и там, среди хаоса мятущихся теней, двигались несколько ярких огней, которые стремительно приближались. Над бескрайними заснеженными просторами Свальбарда, где полыхало северное сияние, далеко разносился звук, услышать который Лира боялась более всего на свете: ровный рокот двигателя дирижабля. Сомнений быть не могло: это миссис Кольтер и ее солдаты.
Йорек рявкнул, и по его приказу панцербьорны стали готовиться к бою. В пляшущем свете, внезапными сполохами озарявшем все вокруг, Лира увидела, что медведи споро собирают огнемет. Но летевшие впереди всех ведуньи-разведчицы тоже мгновенно заметили это. Резко снизившись, они на бреющем полете осыпали панцербьорнов дождем смертоносных стрел, но медведи продолжали работать, уповая на прочность своих доспехов. Нельзя было терять ни секунды. И вот страшное оружие готово к бою: длинный ствол, направленный под углом вверх, чаша с метр в поперечнике и огромный железный резервуар, источавший клубы дыма и пара.
Лира увидела, как взметнулось вверх яркое пламя. Ее поразило, насколько слаженно и споро двигались панцербьорны. Двое из них резко опустили жерло огнемета вниз, третий мгновенно наполнил пылающей смесью чашу, и по приказу Йорека: «Залп!» — высоко в небо ударила струя огня, казавшаяся на черном фоне сернисто-желтой.
Ведуньи плотной стаей кружили так низко, что они-то и стали первыми жертвами. Трое мгновенно вспыхнули, как факелы, но все же главной целью медведей был дирижабль. Либо управлявший им пилот никогда прежде не видел огнемета в действии, либо он недооценил дальнобойность этого грозного орудия, только дирижабль летел прямо на панцербьорнов, не делая никаких попыток отклониться в сторону или сменить высоту.
Но тут стало ясно, что преследователи тоже идут на них не с голыми руками. На носу гондолы злобно ощерился готовый к бою пулемет. Лира увидела сноп искр, это пули задели чей-то панцирь, увидела, как медведи мгновенно сворачиваются клубками, словно броненосцы, и снова ударила очередь. Девочка в ужасе закричала.
— Пустое, — махнул рукой Йорек. — Пулькой панцирь не пробьешь.
Новый залп огнемета изрыгнул струю серного пламени точно вверх, и на этот раз медведи целились в гондолу. Во все стороны разметались объятые пламенем куски. Дирижабль ушел влево и, описав в небе широкую дугу, вновь ринулся в атаку. Медведи слаженно заряжали свой огнемет, но в тот момент, когда дирижабль пошел на снижение, ствол орудия панцербьорнов смотрел в землю. И тут пулемет на носу гондолы застрекотал и плюнул свинцом. Два медведя упали. Йорек Бьернисон глухо взревел, и новый залп огня ударил в дирижабль, висевший у них прямо над головами.
На этот раз струя серного пламени пробила оболочку, сделанную из пропитанного особым составом шелка, натянутого на жесткий каркас. Любые царапины были этой конструкции нипочем, но пылающее огнем каменное ядро весом в центнер оказалось явно чересчур. Шелк порвался, и находившийся внутри оболочки водород хлынул навстречу серной струе, превращаясь во всепожирающий огненный шар.
В ту же секунду весь дирижабль наполнился светом, как гигантский китайский фонарь. Сквозь ставший прозрачным шелк проступили темные опоры каркаса, казавшиеся еще чернее на фоне бушующего там, внутри, красно-желто-оранжевого ада. На какое-то время, тянувшееся неправдоподобно долго, дирижабль завис в небе, а потом так же медленно, словно нехотя, начал оседать вниз. На фоне белого снега и огненно-шафранового пламени крошечные фигурки людей выглядели как черные муравьи: они пытались выбраться, кто бегом, кто ползком. Ведуньи метались над полыхающим шаром, стараясь выхватить хоть кого-то из огня. Прошла еще минута, и на месте падения дирижабля не осталось ничего, кроме клубов дыма да груды искореженных железяк, которые лизали редкие языки пламени.