Северные окраины Петербурга. Лесной, Гражданка, Ручьи, Удельная…

Глезеров Сергей Евгеньевич

Первые годы существования Лесного института его воспитанники использовали окружающую усадьбу землю для учебных целей, причем она долгое время оставалась в том виде, какой она имела при Давидсоне – нижняя часть под покосами, а верхняя под болотистым лесом. В соответствии с проектом переустройства Лесного института, составленным Е.Ф. Канкриным в 1827 году, постройки института (так называемая «Загородная дача») предназначались для «жительства воспитанников летом во время практических занятий по геодезии», а земли института намечались «к постепенному обращению в лесной парк» с эстетическими и практическими задачами.

«Е.Ф. Канкрин тогда хозяйничал и часто жил в Лесном, он почти всецело создал эту пригородную местность, – говорилось

в одном из очерков, посвященных 100-летию Лесного института, торжественно отмечавшемуся в 1903 году. – Проводя летние месяцы в своем детище – Лесном, в этом „Канкринополе“, по выражению Плетнева, министр финансов деятельно занимался благоустройством и реформированием института. Он составлял новую программу для него, проектировал новые необходимые кафедры и строил новые здания. Никто так много не сделал для Лесного института, как этот гениальный человек, с такой полнотой и пользой послуживший России в николаевскую эпоху».

Именно Лесной институт дал впоследствии название всей местности. Земли постепенно превращались Институтом в лесной парк, на месте старых кривых дорог на Спасскую мызу и Мурино проводились улицы, высаживались сосновые деревья, устраивались питомники, ботанический сад, оранжерея. Фельетонист «Санкт-Петербургских ведомостей» в середине прошлого века писал, что, гуляя по парку Лесного института, «легко выучить каждый куст, каждое дерево называть не только по-русски, но и по латыни».

Таким образом, с 1830-х годов, когда Лесной институт, нуждавшийся в деньгах, стал продавать часть своих земель частным лицам, местность вокруг него начала становиться оживленным пригородом. Покупателям участков гарантировались всяческие льготы: освобождение на четверть века от воинского постоя и некоторых налогов.

Позже ввели такую форму продажи земли, как отдачу в «чинш» – «вечную аренду», то есть казна в лице Лесного института оставалась по-прежнему владельцем земли, ежегодно получая за нее строго определенную сумму денег. Только в 1877 году арендаторам предоставили право выкупа участков в собственность. Таким образом, завершилась система едва ли не единственной в Петербурге практики «чиншевых владений». К началу XX века выкупная операция была закончена.

Состоятельные петербуржцы достаточно быстро оценили всю привлекательность этих загородных мест и быстро раскупили предложенные земли. Вновь образовавшаяся дачная местность стала называться «дачами за Лесным институтом». Затем, когда Институт, став в 1837 году военно-учебным заведением, часто назывался «Лесным корпусом», местность получила то же название – «Лесной корпус». Оно сохранялось до конца XIX века, когда слово «корпус» постепенно отпало и осталось название «Лесной», а иногда – «Лесное».

К середине XIX века произошло полное сращивание двух дачных местностей – «дач за Лесным институтом» и дач на территории бывшей Спасской мызы, которая еще в 1830-х годах также стала превращаться в оживленную дачную местность. К тому времени Спасская мыза уже утратила великосветский характер.

Дачная история Спасской мызы началась еще при вдове М.М. Кушелева. При ней большой господский дом и домики в саду стали отдаваться на лето внаймы. Эта традиция продолжилась и при Молчанове, когда здесь стали проводить лето его коллеги-чиновники, учащаяся молодежь и друзья. Здесь жил летом литератор П.А. Плетнев и другие видные литературные и научные деятели того времени.

При Беклешовых продолжилась дачная история Спасской мызы, причем не только постройки, но и парк предоставили в распоряжение дачников. Примерно с начала 1840-х годов сад Спасской мызы получает название «Беклешовского» – по имени владельцев, сохранявшееся за садом вплоть до его перепланировки в 1913 году.

В 1842 году рядом с Беклешовым садом устроили станцию Парголовской железной «весоходной» дороги, которую изобрел коллежский асессор Хорунжевский. В сообщении об открытии дороги, опубликованном 12

августа 1842 года в одной из петербургских газет, говорилось: «Весоход этот есть механизм, приводимый в движение без паров посредством силы людей, который с равной пользой можно применять как к сухопутным экипажам, так и в водяных сообщениях и ко всем фабричным и другим производствам». Эта дорога начиналась на Выборгской стороне возле Артиллерийского училища, а заканчивалась на границе дачи Беклешовой.

Развитие Спасской мызы как дачной местности привело к приспособлению местности для нужд горожан-дачников: в середине XIX века устроили булыжную мостовую, построили общественные бани по дороге к мызе (впоследствии она стала Малой Спасской улицей). Контору мызы превратили в специальное управление, ведавшее всеми вопросами дачной жизни, появляется почтовое отделение, работающее каждое лето.

В 1844 году Беклешов устроил «Спасский дилижанс» для улучшения сообщения местности Спасской мызы с Петербургом. Известный петербургский журналист и литератор Н.И. Греч так описывал в 1848 году Спасскую мызу в фельетоне «Парголово», опубликованном в газете «Северная пчела»: «…Кушелевка, или Спасская мыза, теперь чуть ли не целый город, даже с трактирными заведениями и извозщичьими биржами, имеет постоянное дилижансовое сообщение со столицею, с Муриным и Парголовым; четыре раза в день отправляет и посылает письма по Городской почте. Кто решится ехать туда запросто, в деревенской телеге с Черной речки? Да едва ли еще отыщется в том краю деревенская телега и крестьянская лошадь… Это уже не деревня, не дача, а чуть не квартал Выборгской части!»

В 1858–1860 годах Спасскую мызу продали по частям с торгов за долги Беклешовой. Центральную часть приобрел известный в то время в Петербурге доктор Реймер (по его имени назвали Реймеровский проспект между Малой и Большой Кушелевками, вошедший в 1950-х годах в застройку Полюстровского проспекта). Он сосредоточил свое внимание на развитии здесь дачной местности, построил большое количество однотипных дач, устроил увеселения для публики, а также попытался переименовать местность в «Здоровые места». Однако это название не прижилось – местность все так же звали «Беклешовкой».

В 1893 году хозяином Беклешовки стал городской голова Петербурга В.А. Ратьков-Рожнов – землевладелец, лесопромышленник, золотопромышленник и владелец горных заводов. К тому времени в Беклешовке веяло запустением, недаром в начале XX века одна из газет оставила о ней такую характеристику: «Черная половина Лесного корпуса. Сплетни, драки, пьянство – вот „козыри“ этого места. Есть знаменитый пруд, от которого несет на двадцать километров в окружности».

В 1913 году бывший Беклешов сад купило Санкт-Петербургское акционерное строительное общество для устройства на его месте дачного поселка. Оно засыпало пруд, перепланировало сад, начало прокладывать дороги, мостить их, проводить канализацию, освещение, трамвай, распродавать участки. Прокладывавшиеся улицы предполагалось назвать именами крупных покупателей земли – Лианозовская улица, Путиловский и Марковский проспекты. Однако начавшаяся Первая мировая война остановила эти работы. После Гражданской войны здесь устроили огороды, потом открыли песчаные карьеры, затем появились свалки, и к концу 1920-х бывшая Беклешовка превратилась в заброшенный пустырь.

Соседняя Малая Кушелевка в то время была мало застроена дачами (преимущественно небольшими и недорогими по цене). Вблизи находились две сосновые рощи и общественные купальни, что представляло немалое удобство для дачников. Находился тут и «Лесной ресторан». В него ходили в основном студенты Лесного института и местные дачники. Как сообщал один из путеводителей, при ресторане имелись два билиарда и неплохой тенистый сад. «Малая Кушелевка, составляющая часть Лесного, состоит из небольших опрятных дачных домиков, окруженных распаханными полями», – сообщал в конце 1890-х годов М.И. Пыляев.