Северный квартал

Ли Кристина

— Рус, ей нужна дисциплина. От её последнего хахаля у меня на голове седых волос прибавилось. Спутаться с Одинцовым! Ты можешь себе такое представить?

— Радомир, мне почти сорок пять, а Марие двадцать три только будет. Это не брак, это насилие над девочкой.

"Вот же тварь!" — пронеслось в моей голове. Как складно врал прямо в лицо моему отцу. Строил из себя праведное нечто! И папа поверил ему! Не мне… Он даже слушать не стал мой рассказ о вечерних визитах этого жлоба в мою комнату.

— Да, но так

я буду уверен, что она в надежных руках. Ты понимаешь, что Мария унаследует пять процентов акций в одной лишь только ювелирке? Да за ней уже толпами эти гниды таскаются. А теперь ещё этот недоносок из семейки этой! Нет…

У меня волосы на голове дыбом встали, и мне показалось, что сейчас не двадцать первый век, бл***, а глухое средневековье.

— Я решил, Руслан. Если не ты, то я найду кого-то еще. Но Мария выйдет замуж только за нормального мужика с мозгами не в трусах, а на плечах.

По моей щеке покатилась слеза, и мной реально начало колотить. Мой мир разрушался по частям. Это было похоже на то, словно ты постоянно верил что сахар сладкий, но в него внезапно всыпали соль и все вкусы смешались. Медленно горечь разъедала беззаботную сладость, и ты прозревал. В мире есть не только вкус сладости, в нем оказывается так много вкусов, о которых тогда мне только предстояло узнать.

Воспоминания сменялись отрывками, и всё это проносилось перед моими глазами, пока я пыталась сосредоточенно следить за ночной дорогой. Прямо сейчас я познавала новый вкус — терпкий и липкий букет страха. Мне было настолько страшно, что в пересохшем горле, язык лип к небу так, словно я не чистила зубы год. Это и был вкус страха. Новый в моей кулинарной палитре, которая возвращала меня опять в воспоминания.

— Что мне делать, малой? Я не сбегу… — зашептала, и округлила от шока глаза, когда Петя обнял меня и спрятал в своих руках.

А ведь я и не заметила как он вырос. Не заметила, что в нашей семье был нормальный человек, пока я считала его странным.

— Я позвонил Тохе… — прошептал Петька огрубевшим голосом, — И попросил помощи.

— Ты звонил Антону? — я вскинула голову, и опешила во второй раз.

На меня смотрел суровый взгляд брата, который сейчас совершенно точно не напоминал мальчика которому семнадцать.

— Батя рехнулся окончательно на почве бабла, Мариш! Поэтому единственный способ играть против него — это стать фигурой на его шахматной доске.

— Я ни черта не поняла.

Петя выпустил меня из рук и протянул красную кофту, которая висела на держателе.

— Вытри слезы и слушай внимательно. Я давно наблюдаю за тем, что творится с папой. И видимо Руслан играет в этом не последнюю роль. Я считал его надежным мужиком, но упустил из виду жажду к золотому корыту.

— Петя, бл***! Ты можешь не философствовать, а сказать нормально! — я вытерла лицо, а брат припечатал.

— Ты сейчас же соберешь самое необходимое. Но я умоляю, Мариш, свои "диоры" и "лабутены" оставь дома! Только самое необходимое, — он поднялся и вытащил из кармана сотовый, — Это телефон моего друга. Он зареган на его имя, поэтому пока ты в России, должна пользоваться только ним.

Я встала следом и дрожащими руками взяла обычный старый смарт черного цвета.

— Дождись пока батя и мать разойдутся по комнатам, и выходи. Я отключу видеонаблюдение и открою ворота, а Тоха будет ждать тебя на повороте из поселка возле особняка Шестаковых. Он отвезет тебя к своему отцу.

— З-зачем? — я начала заикаться, а брат выдохнул так словно устал от моей тупости.

— Маришка, включи мозг хоть на пять минут! Ты не спрячешься здесь нигде. Тебя найдут в два счета, если ты не сбежишь за бугор, блин! И в кого ты такая тугая? Как ты думаешь, кому выгодней всего, чтобы ты исчезла и у нашего предка были проблемы?

— Конкурентам, — быстро ответила.

— А кто главный конкурент Вишневского? — вкрадчиво спросил Петя.

— Одинцов, — тут же ответила, и раскрыла рот от шока.

— И главный приз уходит знатокам! — хохотнул Петька, а следом скривился от нового витка криков в гостиной, — Бегом! Сопли в тряпку и собралась!

— Петь… Мне страшно! — всхлипнула, а брат еще раз меня обнял и прошептал:

— Помнишь меня заперли в погребе и никто не знал где я, пока ты не вернулась из школы?

— Помню, — улыбнулась сквозь слезы.

— Ты тогда сказала, что найдешь меня всегда, — тихо продолжил брат, — Поэтому и я найду тебя, когда придет время, Мариш. Обещаю!

Эти слова звучали в моей голове и поныне. И сейчас пересекая границу и въезжая на территорию страны, которая теперь была моей "новой" родиной я и не предполагала, где окажусь совсем скоро.

Я сбежала… И удалось это мне только благодаря брату и семье, которая ненавидела мою еще больше, чем Вишневские Одинцовых. Именно Кирилл Одинцов дал мне возможность сбежать.

На следующий же вечер в моем кармане были новые документы. Я могла выбрать любую страну и сбежать так далеко, чтобы Заремский не смог меня найти. Но я и помыслить не могла, что окажусь в настолько глубокой заднице.

Ведь побег такого рода — это не просто исчезнуть с новыми документами и кредиткой в кармане. Я должна была стать другим человеком. Должна была изменить свои привычки полностью, потому что Одинцов дал мне ясно понять, что Заремский не остановится ни перед чем, чтобы найти меня.

— Ты, девочка, стала как разменная монета в огромном мире, о котором твоя красивая головка и не знает. Не я враг твоему отцу. И жаль, что он этого не видит, — на меня смотрел хмурый мужик в обычной белой рубашке и ухмылялся, какой-то слишком хитрой улыбкой.