Северный пламень
Шрифт:
— Аврора Кенигсмарк…
— Ах, эта! — не дал договорить король и встал. Он подошел к Миколе, заложив руки за спину, слегка улыбаясь.
— Это та, о которой вы меня как-то спрашивали по пути к Нарве?
Кмитич остолбенел. Король это помнит?! Невероятно!
— Так, — растерянно кивнул Микола, — это она, Ваше величество… Вы… Вы знакомы с ней?
— Лично нет, — как-то смущенно улыбнулся Карл, — а вот кто она такая, знаю очень хорошо.
Он прошелся взад-вперед перед стоящим оршанским князем, как бы размышляя, говорить дальше или же нет.
— Вы, кажется, были в нее влюблены? — поднял на Кмитича два синих блестящих глаза король. Микола явно смутился.
— Не знаю, откуда это Вашему величеству известно, но… был. Давно. В двадцать лет. С тех пор мы и не встречались.
— Ну а сейчас где встретились?
— Случайно, Ваше величество. Случайно! По дороге в Варшаву. Она мне рассказала, что очень хочет с Вашим величеством поговорить об одном важном государственном деле.
— Ну, ее дела мне известны, — усмехнулся король и поднес к губам палец, как будто что-то вспоминая или обдумывая.
— А вы очень расстроитесь, мой милый друг, — продолжал Карл, — если я вам скажу, что Аврора… что она была любовницей Фридриха Августа и даже родила ему сына, которому сейчас, если я не ошибаюсь, шесть лет?
— Разве? — бури непонятных эмоций нахлынули на оршанского князя. И вдруг все стало понятным… Так этот тайный агент Фридриха — просто его любовница! Как все предельно просто! Вот где она пропадала так долго, вот почему не отвечала на письма! У нее появился богатый и влиятельный любовник! Но почему именно Фридрих? Кто угодно, но только не этот болван!.. Микола закрыл глаза, провел ладонью по холодному лбу…
— Не знаю, как сейчас складываются их отношения, — продолжал Карл, — но после рождения ребенка Фридрих охладел к нашей страстной Авроре, и та ушла в женский монастырь в Кведлинбурге. Ну а мой кузен завертел роман с очередной пассией, Марией Констанцией Козел! — Карл усмехнулся, взглянув на Миколу своими блестящими темно-синими глазами, которые словно прокалывали насквозь. — Тоже дама веселая, разговорчивая и красивая! Может, теперь ее ждать в гости?
Кмитич лишь поклонился, не зная что ответить.
— Ваше величество, — решился оршанский князь на вопрос, — а Мария Аврора? Куда она делась после?
— В 1698 году она стала коадъютором, а двумя годами позже — настоятельницей монастыря, при этом попеременно проживая то в Берлине, то в Дрездене, а то и в Гамбурге. Странно, ей делали предложение многие знатные люди, но Аврора Кенигсмарк всем отказывала. Но ныне, видимо, Фридрих про нашу авантюристку вспомнил. И неудивительно, ибо друзей и почитателей у нашего Фридриха резко поубавилось, даже в его родной Саксонии. Может, и Констанция его уже бросила? Скорее всего! Есть у него только один верный друг — царь Петр. Наш не в меру хитрый Фридрих, получив по зубам, хочет заключить со мной мир, мой князь, в тайне от своего друга Петра, а я не хочу вообще никаких дел с Фридрихом иметь. Он утратил к себе мое доверие полностью. Как можно верить не раз солгавшему?.. И вы не верьте, мой добрый князь. Если вас этот курфюрст еще о чем-то попросит, то не соглашайтесь впредь быть его посредником. Гоните его подальше! Я приму его самого, но только с одним условием — отставка!..
Карл был явно более чем хорошо осведомлен и по поводу Миколы с Авророй, и по поводу Авроры и Фридриха. Верно, спустя три года после смерти матери, в 1694 году, Аврора переехала в Дрезден, где была представлена курфюрсту Августу Сильному. Профессиональная светская львица и кокетка, она, конечно же, смогла произвести сильное впечатление на саксонского правителя, большого любителя женщин и вина…
Карл говорил что-то еще, но Кмитич уже не слушал его, точнее, не мог понять, что говорит ему шведский король, ибо в голове его все смешалось и закрутилось в бешеном вихре… Аврора и Фридрих… Как это плохо сочетается! Как это глупо, нелепо и даже смешно! Ведь они разные, как день и ночь! А может, как раз именно из-за этого?..
— Король вас не примет, сударыня, — сказал Микола Авроре, возвращаясь к ней, ожидавшей его в гостиной.
— Почему? — в голубых глазах застыл почти ужас.
— Потому что ему известно, кто вы! — Кмитич отвернулся в сторону, не желая смотреть в глаза Авроры.
Щеки женщины вспыхнули пунцовой краской.
— Проклятье! — она раздраженно швырнула веер. — Вторая половина моей жизни состоит из сплошных неудач!
— Наверное, накопились за первую, — горько усмехнулся Микола, подавая ей руку… Аврора, поколебавшись, взяла его под руку…
— Ники, ты, верно, думаешь, что я шлюха?
— Не совсем так, но что-то в твоем, Аврора, поведении от этого есть.
— Нет, нет ничего, — холодно отвечала женщина, глядя себе под ноги, насколько позволяло пышное цветастое платье, — ты просто ничего не знаешь. Я не просто так сошлась с Фридрихом. Я спасала брата.
— Да? — Микола остановился, с любопытством глядя на Аврору. — Филиппа?
— Так, Филиппа. Филиппа Кристофа фон Кенигсмарка, который бесследно исчез в ганноверском дворце Вельфов. Я пыталась хотя бы что-то узнать о нем…
— И что, узнала?
— Нет. Впрочем, можно с предельной точностью сказать, что он был убит в замке курфюрста в Ганновере из-за каких-то любовных интриг. Смерть брата перевернула всю мою жизнь, Ники.
— Сочувствую… Карл верно сказал, что твоему сыну шесть лет?
Аврора бросила немного удивленный взгляд на Миколу:
— Он так сказал?
— Да.
— Верно. Я родила 28 октября 1696 года в Госларе сына, маленького Морица Саксонского.
— От Августа, — не то утвердительно сказал, не то спросил без вопросительной интонации Кмитич.
Аврора не ответила. Это было ясно и без слов…
Они вышли и остановились около скамейки перед крыльцом дворца.
— Присядем, — предложила Аврора. Они сели.
— Теперь, когда все в прошлом, я могу кое-что тебе рассказать, — вздохнула женщина, нервно потирая руки. — Так, Ники, ты прав. Я заигрывала с королем Карлом. Мне он жутко нравился. Нет, он не был, как ты, красавцем. Но… Какая-то сила шла от него. Какая-то мощь! Увы, ничего из этого не вышло, несмотря на то, что он, похоже, любил меня.