Северный сфинкс
Шрифт:
Следующие несколько дней я сидел безвылазно в доме, а выходить мне дозволялось лишь на двор, в сортир, да и то в сопровождении кого-нибудь из моих соседей. Впрочем, и они поодиночке туда не ходили. Когда я спросил, почему, Леонард мне ответил:
– Джонни, не то чтобы тебе не доверяют… Просто, пока мы не начали действовать, нам лучше не высовываться на улицу. Ведь ты засыплешься сразу – говоришь только на саксонском немецком5. Может, ты понимаешь местный немецкий? Или хотя бы эстлянд-ский?
Я заверил его, что нет, не понимаю ни того, ни другого, хотя местный диалект немецкого мало чем отличался от мемельского. С этого момента Томас с Леонардом без стеснения обсуждали предстоящие акции, пребывая в полной уверенности, что я ничего не пойму из сказанного ими. Вскоре я уже знал, что они собираются взорвать пороховые склады и убить кого-то из русских военачальников… И еще – эстляндцев они намеревались послать на верную смерть – именно им предстояло взорвать склады, причем бомбы должны были рвануть сразу после их закладки. А еще они недоумевали, почему у Виконта на «этого ирландца» – так они называли меня – были какие-то свои планы.
А сегодня ко мне заглянул Шварц.
– Ну что ж, Джонни, кажется, подошло время и тебе заняться полезным делом.
– Это интересно. И что же вы хотите мне поручить?
– Были у меня на тебя другие планы – хотел я тебя отправить связным на эскадру Его Величества. Но мы немного подумали и решили, что, раз тебя русские ищут, то это не самая лучшая мысль. Ну, а за местного ты вряд ли сойдешь.
– Это еще почему?
– А потому, что по-немецки ты ни черта не понимаешь, по-эстляндски тоже, ну а по-русски, кроме ругательств, ты за все это время так ничему и не научился.
– Кое-что могу сказать по-русски, – с обидой ответил я и произнес с жутким ирландским акцентом: – Господин, как идти к Ревель?
– Вот поэтому-то тебя сразу же заберут в полицию. В общем, парень, считай, что тебе тогда сказочно повезло, и ты сумел беспрепятственно добраться до города. Нет, ты понадобишься мне здесь, в Ревеле. Завтра отнесешь вот это, – он показал увесистую сумку, – на Брайтештрассе6, в желтый дом рядом с Олайкирхе7. Там снизу еще кабак с вывеской в виде шестиконечной звезды8.
– А где это – Брайте штрассе?
– Завтра выйдешь из дома и медленным шагом пойдешь налево. Вскоре тебя обгонит Леонард. Следуй за ним шагах в двадцати. Когда увидишь пивную, заходи – Леонард пойдет дальше, так что ты не обращай на него внимания. Зайдешь, сядешь за столик у стены, поставишь рядом с ней сумку и закажешь у хозяина жареную форель и кружку темного. Он ответит, что форели нет, есть только копченая вимба9. Скажешь – нет, дескать, вимбу я не люблю.
– А дальше-то что мне делать?
– Ничего не надо делать. Выпьешь пиво, закусишь и уйдешь оттуда. При этом оставишь сумку там, где ты ее поставил – рядом со столиком.
– Понятно… Значит, мне надо просто оставить сумку?
– Именно так. А через два часа вернешься и скажешь хозяину пивной, что, мол, сумку у них забыл. Он отдаст ее тебе, и ты принесешь мне сумку со всем тем, что будет в ней лежать.
– А два часа что я должен делать? Надо бы перекусить – от кружки пива и одной рыбешки сыт не будешь.
– У тебя деньги остались? Или ладно, вот, держи, – он сунул мне несколько монет. – Повернешь в следующий переулок направо, выйдешь на соседнюю Ланге-штрассе10, там есть харчевня с двумя рыбами на вывеске. Только, упаси бог, рыбу там не бери – она у них редко бывает свежая. Потом животом будешь маяться. А вот свинина там ничего, вполне съедобная. Денег тебе как раз хватит на хорошую порцию мяса и кружку темного. Или светлого. Там, кстати, будет сидеть Томас – так ты сделай вид, что его не знаешь, и ни в коем случае не подсаживайся к нему. А когда пробьет два часа, заплати и возвращайся в первую пивную. Да, и не забудь – сумку не открывай. Ни до, ни после. Уяснил? А то, если я об этом узнаю… – Шварц выразительно посмотрел на меня и погрозил пальцем.
– Уяснил, – как не уяснить. А обратно-то я как вернусь?
– Подойдешь к Олайкирхе, а когда увидишь Томаса, иди вслед за ним – точно так же, в двадцати шагах.
«Интересно получается, – подумал я. – Именно завтра и именно в час мне назначена встреча на Ланге-штрассе, только не в харчевне под вывеской двух рыбок, а там, где на вывеске изображен толстый монах. Вот только что мне делать с Томасом?»
7 (19) апреля 1801 года.
Санкт-Петербург, Михайловский замок.
Патрикеев Василий Васильевич,
журналист и историк
Да, «порадовал» меня подполковник Михайлов. Знать, действительно, «подгнило что-то в Датском королевстве». Причем серьезно подгнило. Еще не разоблаченные нами заговорщики заставили навеки замолкнуть графа Палена. Следует немедленно начать следствие по факту его смерти. И если нам удастся выйти на тех, по чьему приказу графа спровадили на тот свет, то мы тем самым предотвратим еще немало неприятных для нас ситуаций. А то ведь таким образом они могут травануть кого-нибудь из нас. Или, не приведи господь, самого государя императора.
Пока же я готовился к обсуждению вопросов, которые мы должны будем сегодня рассмотреть на совещании в Михайловском дворце. Примечательно, что все присутствующие на нем – «посвященные». То есть они знают о том, что мы из будущего, и о том, что нам известно многое из того, что должно произойти в самое ближайшее время. Конечно, точность нашего «всезнания» уже изрядно нарушена. Ведь своим вмешательством в историю мы изменили ход событий, и многое теперь пойдет совсем по-иному.
Весь «синклит» расселся в личном кабинете царя вокруг большого круглого стола. Помимо меня и подполковника Михайлова, ну и, естественно, самого хозяина кабинета, на совещании присутствовали: граф Аракчеев, генералы Кутузов и Багратион и адмирал Ушаков.