Северный витязь
Шрифт:
Илья с интересом наблюдал, как девушки стреляют из луков. Стреляли пешими, стреляли с коня, стреляли на прямой полет стрелы, стреляли навесом. Илья умел стрелять из лука с детства. Едва ли не самым искусным стрелком был он в Карачарове, на лету птицу бил. Но амазонки стреляли по-другому. Они не целились, выверяя глазом расстояние до цели, силу и направление ветра, не пытались почувствовать упругость тетивы, не ослабла ли. Они умели чувствовать все это разом. И стрела у них срывалась с тетивы в тот миг, когда они видели перед собой цель. Рука с луком еще продолжала движение, а стрела уже мчалась к цели.
Понравилось Илье и то, как девушки обращаются со своим излюбленным оружием – боевым топориком, который имел лезвие не с одной стороны, а с двух. Они называли это оружие сагарис. Амазонки ловко сражались сагарисами и против мечей, и против копий. Они точно метали их на большое расстояние.
– Что это за башни? – спросил Илья, когда они со Златыгоркой вышли на край пастбища, где паслись кони. – Сторожевые? Я видел их, когда мы ехали сюда. И здесь вокруг вашего селения я снова их вижу.
– Это кыз-кала, – ответила Златыгорка. – Иноземцы называют их «девичьими башнями» и придумывают множество кровавых легенд. Что мы там замуровываем провинившихся сестер, что оттуда они бросаются вниз и разбиваются о камни. Или что мы живем в таких башнях. И они не совсем оборонительные. Хотя они строились сотни лет назад именно для защиты. Это маленькие крепости, которые не вызывают опасения у завоевателя. А такие башни много раз спасали наши племена от гибели. Башни строятся там, где есть вода. Внутри такой башни можно спрятать очень много воинов. Там можно приготовить и хранить очень много продуктов. Никто не догадывается, что мы всем селением можем сразу уйти в эти башни и поселок вымрет. Взять их приступом невозможно, вход знаем только мы. В каждой может прятаться и жить до сотни воинов. А ночами мы можем неожиданно выбираться оттуда и убивать врагов, а потом так же неожиданно исчезать. Из этих башен мы можем уйти далеко в горы и исчезнуть насовсем. Если это будет нужно.
– Ты сказала, что мы пришли сюда не зря?
– Да, ты выберешь себе коня. Твой, на которым ты ехал сюда, не очень силен, хотя ты его хорошо обучил. У него слабые бабки, он не так вынослив. Ты все равно сменишь коня через полгода, через год. А лучше, чем у нас, ты в своих степях не найдешь.
– Половецкие кони быстры и выносливы, – возразил Илья. – Арабские скакуны летают как ветер. Я знаю, что за этими горами и за морем в сухих степях и жарких пустынях есть сильные кони, которые зовутся ахал-теке. Им нет равных в долгих скачках.
– Любому другому воину я бы сказала, что он прав, – улыбнулась Златыгорка. – Но ты не другой. Не всякий конь вынесет тебя, не всякий понесет, не всякий выдержит с тобой долгие походы и испытания, не каждый защитит тебя в бою и вывезет раненого или мертвого. Такой конь у Святогора, но он уже стар, а тебе нужен конь молодой, твоей рукой укрощенный, только тебе послушный. Хороший конь должен в жизни иметь лишь одного хозяина.
– Ты все время говоришь мне о Святогоре, – напомнил Илья. – Когда мы к нему поедем?
– Скоро, Илья, очень скоро. Твой конь не выдержит этого путешествия. А с новым конем вы должны стать родными, одной крови, тогда он в бою тебя не подведет.
Илья посмотрел на девушку, потом перевел взгляд на табун, пожевал в задумчивости травинку. Златыгорка была права. Сейчас у него хороший конь, но это всего лишь крестьянский конь, сильный, но привыкший пахать да возить сани. Да, он привык к хозяину, он привык, как Илья управляет им во время схваток. Но настоящего боя конь еще не видел, да и Илья тоже. Прислушаться к принцессе амазонок стоило, здесь понимали в конях. И сейчас Илье нужен был как раз не скакун с тонкими ногами и лебединым изгибом шеи, а конь молодой, сильный, выносливый и умный. Конь с характером, конь-воин. Такой же, как и его хозяин.
На лугу паслось около сотни коней. Не было кобыл с жеребятами, наверное, их держали на другом пастбище. Здесь были только молодые жеребцы. Сильные, красивые, с косматыми гривами. Были вороные, как черная южная ночь, были рыжие и почти белые. Да, здесь много хороших коней, но Илья искал взглядом своего. Не чувствовал он пока ни в одном из тех, что паслись на лугу, силы характера. Да он и сам пока не знал, какой конь ему понравится.
– Ты садись на своего коня, возьми аркан и ближе к табуну подъезжай, – посоветовала Златыгорка. – Осмотришься, объедешь вокруг, сразу все поймешь по тому, как они себя поведут.
– Нет, – возразил Илья. – Тот, который мне нужен, не захочет стать вторым. Он будет только первым или совсем не признает во мне хозяина. Это гордый конь.
И тут он увидел его! Крупный, сильный, с тяжелой головой и черной гривой, вылетел из-за табуна и погнал рыжего жеребца по лугу. Рыжий отчаянно взбрыкивал задними ногами и ржал. Тот, который нападал, был необычной масти. Не рыжий и не вороной, на солнце его шкура отливала искрасна-черноватым цветом, словно огнем. Рыжий умчался в поле, а бурый стоял как вкопанный, тряс головой и ржал, скаля крупные сильные зубы. Потом тряхнул черной гривой, задрал густой длинный хвост и гордо пошел боком вдоль табуна.
– Вот он! – радостно вскрикнул Илья. – Это мой конь!
– Бурый? – опешила Златыгорка. – Илья, это вожак! Это дикий зверь, а не конь. Я не знаю человека, который мог бы с ним совладать.
– Не знаешь? – с жадным восторгом переспросил Илья, сбрасывая зипун и оставаясь в одной рубахе с закатанными рукавами. – Иди вон туда, к дальнему загону. Жди меня там.
Забрав из рук девушки аркан, Илья зашагал к табуну. Златыгорка смотрела и восхищалась странным русичем. Могучий, неукротимый, какой-то по-детски добрый в общении и беспощадный в бою. Это она сама видела не так давно. А как он встревожился, когда Златыгорка забирала добро убитых грабителей. И как он вспылил, когда она предложила добить раненых врагов – половцев!
И вот сейчас он шел, чтобы поймать и приручить самого сильного жеребца в табуне. Он сильный воин, но не знает законов войны, как их знают амазонки, которые уже сотни лет сражаются со всем миром без мужчин, им не на кого надеяться, кроме самих себя.
А Илья? Что движет им? Он был немощным до тридцати трех лет, если, конечно, это не сказка. Не каждый будет рассказывать о своем прошлом, это понятно. И сейчас он очень хочет служить киевскому князю, который норовит объединить все русские княжества под своей сильной рукой. Это желание Ильи – желание зрелого и мудрого мужа. Но все равно он порой ведет себя как большой ребенок. А может в нем просто столько нерастраченной любви к людям, к родной земле? Может, просто так велика в нем сила, которая рвется наружу?