Северяне
Шрифт:
Она помолчала. Потом подняла на князя смелый взгляд:
– Черная я. Дочь князя земли Северянской!
XVII. МУЖИ ДЕРЖАВНЫЕ СКРЕСТИЛИ МЕЧИ
Переправившись через Десну, Олег послал к воротам Чернигова двух гонцов, приказав передать, что хочет видеть князя Черного. Чтобы ускорить встречу и расположить к себе владыку Северянщины, князь Олег велел намекнуть страже, что есть вести о княжне Черной. Посланцы не сказали охранникам ворот, что княжна находится среди дружинников Олега. Подробности приберегались для самого князя Черного. Только ему должны были рассказать гонцы, что Олег чудом спас дочь Черного от лютой смерти и ждет сейчас благосклонного разрешения на въезд в стольный город Чернигов.
Велико было искушение. Да как же не принять достойно спасителя дочери? Черный не только пригласил киевлян пожаловать на княжий двор, сам немедля выехал навстречу хоть и немилому, да именитому гостю. Правда, встретил он Олега без надлежащих почестей: увидя дочь среди дружинников Олега, и не верхом на коне, а лежащей на носилках, Черный бросился к ней, забыв обо всем на свете. Витязей приветствовали и сопровождали до княжеского двора стольники, окольничий и вся другая знать черниговского кремля.
Олег не обиделся на невнимание князя Черного. Он понимал его: внезапно нашлась дочь! Сколько выстрадал он в бесплодных поисках и вот нашел ее больной. Поэтому, отдыхая в отведенном для него покое, Олег не спешил напоминать о себе: ждал, пока князь наговорится с дочерью, пока сам позовет ее спасителя. Перед обедом, незадолго до устроенного на радостях пира, Черный пригласил к себе князя Олега. Он догадывался, что киевский князь прибыл в Чернигов не просто погостить, видимо, намерен он вести с владыкой Северянщины тайную беседу. Потому-то и принял Олега в гостином зале сам, без почетной стражи.
– Да будут милостивы к тебе боги, княже, – искренне и взволнованно благодарил он Олега. – Ты не только дочь мою – самого меня от смерти спас. Поиски ее едва со света не свели меня. А погибло бы дитя мое, так и подавно не перенес бы я такой утраты.
– Спасибо на добром слове. Теперь уж позади твои тревоги, разбежались не солоно хлебавши лютые волки. – Олег улыбнулся. – Да и дочь твоя, княжна Черная, не из тех, кто даст себя в обиду, а тем паче съесть.
– Э-э, не говори! – сказал Черный. – Дочь поведала мне, что коли б не ты, не видать бы ей ни отца родного, ни Чернигова.
Олег воспользовался поводом заговорить о другом:
– А как здоровье княжны? Повеселела она? Лучше ей?
– Да, княже, лучше. Под отцовской кровлей всегда лучше. Здесь она черпает силы, словно от целебных трав оживает.
– Вот и ладно, – отозвался Олег. – А то она всю дорогу боялась возвращаться домой, тревожилась, что попадет к хозарам в руки.
Черный помрачнел. Упоминание о хозарах, как тень грозной тучи, упало ему на сердце.
– Напугали девицу, – хмуро сказал он, чтобы как-нибудь замять свою вину.
– Да, видно, очень напугали, – согласился Олег. – Насилу убедил ее, что хозар уже нет в Чернигове и можно воротиться домой.
Черный ухватился за слова Олега о хозарах:
– Откуда знаешь, князь, что их нет? Они совсем недавно были здесь.
– Видел, как отряд их возвращался отсюда в степи, – спокойно пояснил Олег.
– Жаль, что не знал я, сколько горя твоего везет с собой тот отряд. Можно было и задержать его.
– Отряд?
– И отряд, и беду.
Они помолчали.
– А не думает ли князь, – заговорил наконец Черный. – что этим накликал бы на нас еще большую беду? Ведь каган решил бы, что я уничтожил его отряд.
– Почему же? Путь у отряда немалый, и врагов на том пути можно встретить всяких. Печенеги, словно коршуны, носятся за Доном. Мыслю я, то ведомо тебе?
– Ведомо, – нахмурился Черный. – Но не думаю, чтоб это отвратило напасть.
– Правда твоя, – согласился Олег, – может, и не отвратило бы. Но задержать могло бы. А сие тоже немаловажно. За это время можно и подготовиться.
Черный с трудом скрыл удивление. В чем тут дело? Случайны ли слова о подготовке или Олег в самом деле дознался о – его намерении увеличить дружину? Он опустил голову и не ответил. Но Олег словно не замечал ни удивления, ни Молчания князя.
– Ведь готовиться так или иначе нужно, – невозмутимо продолжал он, – даже если бы хозары не чинили новых бед.
Подумай о печенегах.
– Не так уже опасны печенеги, – не удержался Черный, желая во что бы то ни стало возразить Олегу. – Ты забываешь, что против них стоит хозарская рать, каган тоже не хочет, чтоб печенеги топтали его землю.
– Правда твоя, но это не мешает печенегам сжигать славянские селения. Не только на Дону, но и на Донце уже полыхают пожары.
Такая осведомленность Олега, а пуще всего его забота о северянских поселениях на берегах Донца вызвали раздражение Черного.
– А разве на Донце осели уже киевляне? – зло уставился он на Олега.
– Славяне, князь, – укоризненно посмотрел на него Олег.
Черному стало не по себе. Ведь перед ним сосед, спаситель дочери, забыл, чем обязан ему?
– Прости меня, княже, – сказал он упавшим голосом. – Я сгоряча чуть было не забыл, что ты мой гость, спаситель дочери моей… Нам, видно, об ином пристало речь вести Вижу я, дела державные ведут нас к пререканиям. Не нужны они нам, а сейчас особливо.
– Согласен, – подхватил последние его слова Олег. – Именно сейчас не нужны нам пререкания. Но дел державных обойти никак нельзя.
Черный насторожился:
– Почему? Ведь, кроме них, есть еще дела житейские. Почему бы о них не толковать?