Северянин. Трилогия

Лей Влад

– Пусть уходит, – спокойно сказал я, и Эйрик закрыл рот, удивленно уставился на меня.

– Но она же расскажет о нас! – сказал он. – Ты же сам приказывал…

– Есть у меня одна идея… – с ухмылкой ответил я. – Р`атор!

Племянник появился возле меня, словно из-под земли вылез.

– Бери еще двоих и бегом за ней. Если на перепутье она повернет к Острогу – идите следом. Если побежит в другую сторону – убейте.

Племянник кивнул, махнул парочке молодых бойцов, тут же рванувших вслед беглянке.

Р`атор

уже было и сам собирался бежать, но остановился, повернулся ко мне.

– Но дядя! Почему…

– Если зайдет в Острог – будьте рядом, и следите за селением. Думаю, они пошлют людей сюда. А вы нас предупредите. Посчитаете сколько их, как будут идти. Возвращаетесь по одному. Первый предупредит об отряде, второй о том, как они пойдут – дорогой или же через лес. Третий вернется назад, когда отряд будет рядом. Мне нужен запас времени, хотя бы минут пятнадцать! Понял? Вперед.

И Р`атор, на лице которого явно читалось недоумение, бросился догонять остальных.

– Что ты задумал? – хитро прищурившись, спросил старик.

– Увидишь, – хмыкнул я.

– Хотелось бы знать, что ты…

– Тэн! – к нам бежал запыхавшийся Корг. – Старейшина пришел в себя.

– Во! – довольно хмыкнул я. – Видишь, занят я. Сейчас займемся старейшиной, а уж затем я все расскажу. И тебе, и остальным.

Копье подозрительно на меня посмотрел, но спорить не стал. Лишь кивнул, и тут же сел назад на свое место – работы у него было предостаточно: нужно было разобрать все добытое бойцами, отсортировать то, что мы отсюда заберем – драккары не резиновые, и всю эту кучу добра мы с собой забрать не сможем…

* * *

Старейшина – хмурый мужик с огромным бланшем практически на все лицо, с ненавистью глядел на нас.

– Кто вы такие? – буркнул он.

– Так чернуши, – ответил я, – пришли в вашу деревеньку.

– Зачем?

– Наказывать, – хмыкнул я.

– Мы ничего не сделали. Жили как все.

– Узнаешь? – я указал старейшине на Корга. Конечно, узнать его сейчас, когда весь измазан углем, выглядит, будто уголь добывал годами и не мылся при этом, было сложно. Но старейшина узнал.

– Корг? – его лицо удивленно вытянулось, но, похоже, он все еще не мог поверить, в то, кого видит перед собой.

– Он самый! – Корг улыбнулся такой улыбкой, что даже мне стало не по себе. – Думал, что все, больше никогда не увидишь меня?

– Чего вам надо? – спросил старейшина.

– Где ты спрятал сокровища? – спросил я.

– Какие сокровища? Я просто старейшина деревни, у меня…

Я со всей дури вмазал ему в нос.

– Еще раз соврешь – будем спрашивать иначе, – зловеще предупредил его я.

– В доме, между печью и стеной, – обреченно пробормотал старейшина.

Я повернулся к Магнусу, собираясь отправить его в дом старейшины, но тот покачал головой.

– Этот тайник

мы и сами нашли. Что-то маловато там денег…

– Клянусь, это все, что у меня есть! – заявил старейшина.

– Сколько там было? – спросил я Магнуса.

– Дюжина золотых монет и около тридцати серебряных, – отчеканил Магнус.

– Он врет! – заявил Корг. – Это не может быть все, что у него есть.

Старейшина зло зыркнул на Корга, но ничего не сказал.

– Ладно, не хотел по-хорошему - будет по-плохому, – вздохнул я.

Я вытащил свой скрамасакс и ткнул его лезвие в костер, возле которого мы сейчас и вели беседу.

Пока лезвие грелось, я разглядывал старейшину.

А ведь он боится – вон, как вспотел.

– Последняя попытка, – сказал я ему, – мы знаем, что ты вместе со своими сыновьями убивал путников. Где все добро, что вы награбили?

Мужик упрямо молчал, глядя на меня из-под насупленных бровей.

Я взял свой нож из костра. Лезвие успело нагреться настолько, что металл покраснел. Славно. Хотя, насколько я помнил, если металл так быстро нагревается – это дерьмовый металл. Ну ничего, после этого похода, после продажи лишних рабов, сделаем себе оружие получше.

Я медленно шел к старейшине и замер в паре шагов от него. Несколько секунд глядел в глаза, пугая, давая осознать, что сейчас подойдет. Но попытка провалилась – он молчал.

– Держите его, – приказал я.

Магнус и Нуки тут же повалили старейшину на землю. Хоть его руки и ноги были связаны, природа силой его не обделила – даже в таком состоянии он пытался вырваться. Мои товарищи еле смогли его зафиксировать.

Я приложил горячее лезвие к его ноге и над деревней, совсем недавно затихшей, вновь раздался вопль.

Лезвие я держал секунд пять, не больше. Затем убрал.

– Ну? – спросил я.

Старейшина тяжело дышал, из прокушенной губы текла кровь, но он молчал.

Я вновь ткнул ножом в ногу, на этот раз уже не прислонив, а именно вогнав в плоть, провернул в ране, пошевелил лезвие.

Новый вопль боли разнесся по округе.

Я вытащил нож.

Старейшина хрипел, словно загнанный зверь, его глаза налились кровью.

– Говори! – приказал я.

Вместо ответа пленник попытался плюнуть мне в лицо.

– Магнус! – сказал я. – Отрежь ему палец…

* * *

Спустя пару часов, на левой руке старейшины не осталось ни одного пальца. Но он так ничего и не сказал. Не сказал он и тогда, когда мы отрезали ему левую руку по локоть, когда Нуки, найдя в одном из домов немалых размеров кувалду, сломал ему ноги, расколошматил все пальцы на правой руке.

Смотреть на старейшину было и страшно, и противно – ожогов на его теле уже было столько, что и сосчитать сложно. Но он был жив, в сознании, и упорно не хотел ничего говорить.