Северянин
Шрифт:
В большом зале, где Агнар и его люди ели все вместе за длинными столами, а на ночь убирали их и раскатывали постели, все уже было готово к приему дорогого гостя. Служанки торопливо расставляли на почетной стороне стола закуски – соленый овечий сыр, свежие лепешки, копченую рыбу, вареные яйца, сметану, мед и даже немного сливочного масла. У Агнара угощали самыми простыми деревенскими блюдами, но гостеприимный хозяин нисколько не опасался того, что гость станет воротить от угощения нос. Хрольв сам привык к простоте, и еще в те времена, когда ходил в походы, не однажды питался одним только мясом, кое-как поджаренным над углями. Теперь он с удовольствием попробовал
Подождав, пока гость утолит первый голод, Агнар принес из своей спальни завернутый в кусок кожи меч и подал его своему хевдингу.
Тот поспешил развернуть сверток.
Металл в полутьме плохо освещенного зала казался серым, но стоило присмотреться, и становились заметны извивающиеся более темные полосы, которые, казалось, исполняли на великолепно отшлифованной глади клинка всегда в чем-то различные фигуры танца. Тонкие, как конский волос, полосы разных оттенков серого – от самого темного до самого светлого – затейливо сплетались в глубинах стали, делая ее неправдоподобно гибкой и стойкой. Лишь края клинка оставались равномерно-серыми – они были исполнены из обычной стали и обычного железа.
Хрольв поднял тяжелый клинок будто веточку и сильно щелкнул ногтем по краю дола. Металл отозвался сильным, наполненным звоном. Вдоль лезвия и с одной, и с другой стороны тянулись полосы кровостока, облегчавшие вес, но по ним же можно было определить толщину лезвия в центре. Мастер заточил меч, хотя это было непросто, да и не принято – клинки викингов никто и никогда не стремился доводить до остроты бритвы.
В глазах Пешехода появился огонек восхищения. Пожалуй, если бы хоть одна девушка удостоилась подобного взгляда, она смогла бы без труда уверить себя – герцог у ее ног, он влюблен и готов на все. Но ни одна женщина не могла мечтать о подобном. Женщинам Хрольв отводил строго определенное место в своей жизни, и только война и власть царствовали в ней безраздельно.
– Великолепно! – проговорил он, не решаясь коснуться клинка ладонью. – Проверял?
– Разумеется. Это мой первый меч подобного рода. Прежде я делал лишь самые простые.
– Меч с трехступенчатой закалкой ты называешь простым? – довольно рассмеялся герцог. – Прекрасно, прекрасно. Тут следует, наверное, отдать должное и брату твоего отца. Уверен, меч этот появился на свет не без его помощи.
– Повитуха мечей – не так плохо для старого воина, – проворчал Родбар, конечно, довольный похвалой. Он был дюжий, крепкий и румяный, не старше самого хевдинга, при случае мог свалить бычка ударом кулака, шалил одновременно с двумя сельскими сочными молодыми вдовами, и уж на немощного старика не тянул никак.
– Я сделал два клинка, – ответил Агнар. – Оба из слитков металла одной варки.
– Кому ты сделал второй? – ревниво поинтересовался Хрольв.
– Себе. Странно кузнецу-оружейнику не иметь хорошего оружия.
Прежде один из самых удачливых и дальновидных викингов, а теперь – вассал короля Карла Простоватого, любовно осматривал оружие, но не мог найти изъяна. Гарда и «яблоко» были покрыты узором из ямок и линий, на первый взгляд простеньким, но таящим в себе древнее заклятие удачи, претворенное в форму, которую время сделало священной. Обмотанная кожаной полосой рукоять лежала в руке как влитая.
Благодушие Хрольва бросалось в глаза не только тем, кто хорошо его знал, но и сторонним наблюдателям. Даже валландцы перестали испуганно жаться по стенам, и Агнар решился:
– У меня есть к тебе просьба, конунг.
– Слушаю. –
– Отпусти меня.
– Куда?
Молодой викинг пожал плечами.
– Просто. Отпусти. Мне, откровенно говоря, невмоготу сидеть на одном месте. Я кузнец, но не только. Еще я воин.
И снова в густой бороде вспыхнула усмешка, проницательность и пронзительность которой трогала сердце даже тех, кто считал, будто чужое мнение не для них. Когда Хрольв улыбался кому-нибудь, тому казалось, будто его видят насквозь. Впрочем, почти так оно и было. С годами этот викинг стал настоящим душеведом, мысли и настроение он читал, будто звериные следы на снегу, и сила его духа была такова, что он способен был вторгнуться в сознание собеседника, продиктовать ему свою волю. Пешеходу некоторое время назад перевалило за пятьдесят, почти всю жизнь он водил в бой отряды и людей знал как облупленных.
Впрочем, Агнар под его пронизывающим взглядом смущаться не собирался, даже если хевдинг действительно видит его насквозь. Он смотрел твердо и спокойно, тем самым давая понять, что отговаривать его бесполезно.
– Невмоготу сидеть на одном месте? Повоевать хочется, мир посмотреть? Как же ты еще молод…
– Не спорю, по сравнению с тобой, конунг, я молод.
Хрольв снова занялся своим новым мечом. Он опять осмотрел его, попробовал ногтем край, покрутил в руке.
– Ни на волос не тяжелее, чем надо… Да, я тоже когда-то был таким, меня тоже тянуло из дома в походы. Я понимаю твое желание. Однако отпускать хорошего кузнеца… Здесь, в Валланде, они не делают узорчатую сталь. Хорошее оружие возят из соседних королевств. И лишиться такого мастера, как ты…
– Я еще не мастер. Мой дядя куда искуснее. Если бы не он, я не смог бы сделать все как надо.
Родбар поджал губу.
– Староват я уже молотом махать.
– К тому же, подрастает мой брат. Он хоть и моложе меня, но смышлен и кое-что уже умеет.
Хрольв задумчиво покачивал рукой с мечом и внимательно разглядывал Агнара, будто примеривался – стоит ли рубить, или пока подождать? Он как никто понимал, что юношей, рвущихся в дальние страны, к испытаниям, впечатлениям и богатой добыче, сдерживать бессмысленно. Такова уж природа человеческой натуры, что молодость тянет из дому, к какой-то новой жизни, о которой искатель приключений даже и представления не имеет, и лишь годы способны подтолкнуть его к поиску покоя и размеренной жизни.
– Хороший меч, – многозначительно произнес он, не отрывая взгляда от Агнара, который хоть и умел сохранить душевное равновесие в любой ситуации, но здесь все-таки слегка забеспокоился. Только бога могли знать, что там на уме у правителя Нейстрии. – Ты готов ответить за качество своей работы?
– Разумеется, – бестрепетно и даже с некоторым удивлением ответил Агнар.
– Я так понял, что для себя ты сделал точно такой же клинок?
– Да.
– Ну что ж… Бери свой меч, выйдем во двор, и если покажешь себя достойно, так и быть, отпущу тебя попутешествовать.
– Покажу себя… в чем?
Хрольв довольно улыбнулся.
– В поединке, конечно.
Они вышли во двор. Распуская пояс на рубашке, Агнар поглядывал краем глаза, откуда еще стоило бы прогнать любопытных валландцев, но потом забыл об этом. Крестьяне и работники хозяйского поместья липли к любой щелочке, к любой дырочке, чтоб увидеть хоть что-нибудь из поединка – в их жизни было так мало зрелищ и так много нудной, однообразной, изнуряющей работы, что за любое зрелище хватались обеими руками.