Sex: реальный и виртуальный
Шрифт:
– Сиди!
Проходит второй час. Девушка:
– Ну, я, типа, пойду?!
Парень:
– Сиди!
Девушка встает и уходит. Парень тушит папироску…
– Хм, не дала!»
Жизнь подсказала элементарное решение проблемы. Надо говорить так, что бы было не просто понятно собеседнику. Надо, что бы слова о любви и сексе звучали как песня! Доставляли радость общения! Когда надо – возбуждали. Кому надо – объясняли. Что бы произносили их не только матом или междометиями. А в зависимости от ситуации не только доходчиво и понятно, но и красиво. Нас запугали обилием эротических слов и выражений в европейских языках: приблизительно шестьсот слов для обозначения мужских и женских гениталий и свыше полутора тысяч – для описания полового акта. Только французы используют почти сорок слов для этих целей.
Русский язык не случайно называют великим и могучим! Если все европейские страны используют полторы тысячи, то мы можем говорить о любви, применяя более 50 000 слов, если верить только самому популярному словарю С. И. Ожегова! Любое существительное в русском языке применимо к обозначению пресловутых гениталий, а в уменьшительно-ласкательном виде этой формой обращения к ним пользуется подавляющее большинство населения нашей страны! Мужского рода – к мужским, женского рода – к женским. Не верите? Загляните в словарик или вспомните, как вы называете их в интимной обстановке, милуясь друг с другом!
А глаголы? Пресловутое «мы занимаемся любовью» отдыхает рядом с нашим многообразием: «поиграем», «повеселимся», «полетаем», «полюбим», «заарканим», и прочими словечками.
Вот у немцев в литературном языке нет даже приличного слова для обозначения любовного акта. Многие слова по большей части считаются запретными и неприличными. А русский язык позволяет варьировать как угодно. Но тут есть одна проблема. Каждому хочется выглядеть достойно и красиво в глазах любимого человека, а, применяя некоторые наши слова, можно так опростоволоситься, что со стыда и сгореть, и раствориться можно. Поэтому сексуальная риторика, любовная речь должна не только соответствовать уровню культуры, но и совершенствоваться с опытом. Уровень её должен и может расти от низкого, стыдного, вульгарного языка к высокому, поэтичному, красивому слогу.
Напрягаться нелегко
Вербальные табу – одна из проблем сексуальной культуры.
Распространенные сексуальные непристойности можно читать хоть задом на перед, хоть глотая буквы. Или стремиться не вводить окружающих в краску, написав их латинским шрифтом. Но в первом случае все равно присутствует неприятный осадок, а во втором – сложность понимания не изменяется. Например, известные бранные выражения генитального адресования: послать на … или в …. Соответствующие слова при этом воспринимаются, как ругательства, а не как обозначения. Этот стыдный язык, познанный на улице и перекочевавший в современную речь, вызывает больше омерзения, чем стремление ответить на нем же. Как у А. Чехова: «Слушая их отборную ругань, можно подумать, что не только у моего возницы, у лошадей и их самих, но и у воды, у парома, у всех есть матери»…
Но большинство людей пытается перешагнуть через него и попадает на второй уровень – вульгарный язык, который не менее стыден. Знакомая многим терминология: «помочалимся», «спустил», «вдул» да «кончил», – основная в этой сфере общения со стилистически сниженной лексикой. С порно-видеокассет перекочевало в обиход ужасное слово «трахнуть», бульварная литература подарила свои перлы, шоу-мены не скупятся на свой жаргон и мы скатываемся в бездну бездуховного, грубого, но ставшего обыденным языка.
Сюда можно было бы отнести и детский язык, который на этом фоне выглядит самым высоким уровнем со своими словечками типа «писька», «попка» и проч. Но он зачастую выглядит смешным и потому неприемлем для всех. Слово «пенис» для большинства людей представляется чем-то не слишком внушительным. Этот термин годится для обозначения невозбужденного состояния полового члена в отличие от «фаллоса» – обозначающего его в состоянии эрекции, что тоже порой звучит несколько не к месту и слишком высокопарно. В детских мультфильмах попытались придумать слово – «тили-тили-тесничать», а в детских садиках мальчики и девочки все равно говорят на домашнем сленге.
– Мама, меня Вовочка обозвал пиписькой!
– А ты как бы хотела?
– Пиписечкой…
Некоторые считают, что более привлекательно и менее вульгарно звучит «заниматься любовью». Действительно, в этом есть нечто благозвучное. Никто не может сказать, что будет утром с людьми, которые совокуплялись, произвели коитус или провели половое сношение. Те же, кто занимались любовью, наверняка утором выпьют вместе по чашечке кофе. Поэтому в большинстве случаев такой уровень обыденного языка предпочтительнее остальных.
Есть и повыше уровень речевого общения в сексуальном поведении – научный.
Вот ученые используют такие слова как «конъюгация» (оно относится к низшим организмам). Далее следует «копуляция» – соединение двух особей при половом акте – это для высших. «Коитусом» называют это у людей. «Соитие», «совокупление», «половое сношение» не придает привлекательности и больше подходит для материалов уголовного дела. Это синонимы глагола, обозначающего основное эротическое действо. Не лучшим образом обстоит дело и с конечным его результатом: «сексуальное удовлетворение», «оргазм». А такие понятия как «сожительство», «сексуальные отношения», «прелюбодеяние», «адюльтер» звучат скорее как обязательства или обвинения.
Беда всех этих терминов в том, что они кажутся сухими, сложными для произношения и холодными, когда речь идет о близких и любимых людях.
В «занаученном» общении, речевая коммуникация начинает походить на игру в испорченный телефон: «Табу на интромиссию в пубертате не исключает куннилингуса и фелляции; что некоторые считают перверсивной девиацией, в отличие от соматического коитуса, направленного на прокреацию». Кажется, все понимают, о чем идет речь, но каждый напрягается, что бы перевести каждое слово. И подобная фраза у неискушенного слушателя чаще всего вызовет недоумение, хотя не смутит специалиста.
Необходимо стремиться к более высокому уровню речевого общения и иному набору слов в сексуальной риторике. Слов, способных отразить естественную цельность явлений. Для этого стоит вспомнить классическую и современную прозу и поэзию. Обратиться к красноречивому Востоку и соединить всё лучшее, что есть в настоящей литературе о любви с тем замечательным, что появляется сегодня. Порой такие слова надо придумывать, учиться говорить, самосовершенствоваться – напрягаться! И на это следует обратить самое пристальное внимание, иначе в обыденном языке по-прежнему будут властвовать стыдные, вульгарные и пошлые слова и выражения.