Сеятели для звезд

Блиш Джеймс Бенджамин

— Было, конечно, и немалое сопротивление, — продолжал Хоккеа. — Те, кто лишь недавно научились думать, что цветные люди — негры, индейцы такие же люди, как и все остальные, быстро подхватили презрительное отношение ко всем адаптантам, как к существам второго сорта. Первым сортом считался тип, первоначально живший на Земле. Но на Земле

же в древности возникла идея о том, что истинно человеческое обитает в сознании, а не в формах тела. Понимаете, капитан, все это можно еще предотвратить, если бы возможно было создать такое отношение к пантропологии, когда изменение формы, даже частичное, не считалось бы уменьшением или ухудшением самой сущности человека, как такового. Но настал день, величайший день в истории всех водоразделов человечества, когда самые разные отношения друг к другу должны соединиться в единый резервуар братства. Мы с вами счастливчики мы вышли на сцену в тот миг, когда он ярко нам светит.

— Очень интересно, — холодно сказал Горбал. — Но все это произошло очень давно, а в наше время этот сектор Галактики оказался малоисследованным и пустынным. При этих обстоятельствах, с которыми вы можете познакомиться в документальной форме, занесенными в журнал, я вынужден, начиная с завтрашнего дня, ввести на корабле чрезвычайное положение. Оно будет продолжаться до момента нашей посадки. Боюсь, что теперь вы, пассажиры, будете вынуждены строго соблюдать распорядок чрезвычайного положения и не покидать своих кают.

Повернувшись, Хоккеа поднялся, и его теплые улыбчивые глаза потеряли всю веселость.

— Я прекрасно понимаю, что все это означает, — сказал он. — И в какой-то мере понимаю необходимость — хотя я надеялся увидеть из космоса планету наших предков. Но я не ожидаю, что ВЫ полностью поймете МЕНЯ, капитан. Моральный водораздел, о котором я говорил, еще не принадлежит прошлому. Он существует и сейчас. Он возник в то время, когда Земля перестала быть пригодной для

обитания типа-первоосновы, для так называемого первочеловеческого типа. И поток ручейков, стремящихся к общему морю, будет становиться все сильнее и сильнее с каждым днем — когда по всей Галактике разнесется весть, что сама Земля заново заселена адаптантами. И с этой новостью прокатится ударная волна — волна осознания, что «прототип» уже давно превратился в горстку, меньшинство среди массы других, более многочисленных, более значительных типов людей, несмотря на все свое высокомерие.

«Неужели этот Хоккеа настолько глуп, что угрожает… Этот невооруженный комичный моржечеловек угрожает капитану „Неоспоримого“? Или…»

— Прежде, чем я уйду, хочу задать вам один вопрос, капитан. Там, внизу, ваша прародина, и вскоре туда отправимся мы, моя бригада. Осмелитесь ли вы последовать за нами, покинуть корабль?

— Но зачем мне это? — спросил Горбал.

— Как же? Чтобы доказать превосходство формы-прототипа, капитан, тихо сказал Хоккеа. — Вы ведь не можете согласиться с тем, что кучка людей-моржей превосходит вас на поверхности вашей собственной планеты? Вашей прародины?!

Он вежливо поклонился и направился к двери. На пороге он повернулся и внимательно посмотрел на Горбала и лейтенанта Авердора, который смотрел на него с выражением ненавидящей ярости.

— Или же… вы согласны? — спросил Хоккеа. — Интересно будет посмотреть, как вы приспособитесь к месту меньшинства, какое найдете себе утешение. Боюсь, что у вас пока маловато практики в этом деле.

Он вышел. Оба — Горбал и Авердор — рывком повернулись к экрану. Горбал включил электронный усилитель изображения. Он подрегулировал четкость и яркость красок.

Когда сменный офицер пришел в каюту, капитан и лейтенант все еще смотрели на экран — на просторы пустынь, покрывавших Землю.