Сейчас и на земле. Преступление. Побег
Шрифт:
Из суда все уже разошлись, все кабинеты, кроме прокурорского, были закрыты, даже мальчик-лифтер ушел домой. Свет практически везде выключили, и мы пробирались по коридорам почти на ощупь.
Мы дошли до прокурорского кабинета, вернее, до его приемной. Чарли шел впереди, я за ним следом, и, когда мы остановились, я наступил ему на пятки.
— Прости, Чарли, — сказал я.
— Ш-ш, — зашипел он. — Черт!
Он кивнул в сторону свидетельской комнаты, и я, прислушавшись, уловил разговор прокурора и мальчишки. Что-то прокурор
Чарли обернулся и посмотрел на меня, а я на него. Подумали об одном и том же.
— Ну, Чарли, — сказал я, — думаю, мы наелись самых дорогих бифштексов в своей жизни.
— Черт, — отозвался он, — вот негодяй!
— Надо бы нам их есть пореже, — продолжил я.
Он опять прошипел:
— Ш-ш, послушай-ка, черт побери!
Мы прислушались.
— Ну, Боб, ты хочешь рассказать правду, не так ли? Ты хочешь рассказать правду или ты хочешь продолжать лгать?
— Да! То есть нет, я не хочу! То есть я не знаю, я…
— Ты не знаешь, какую правду, так, Боб? Так или нет? Не лучше ли тебе рассказать правду, чем лгать? Если я тебе помогу и расскажу, что было правдой, ты скажешь правду или солжешь?
— Д-да… нет! Я не знаю! Я… совсем з-запутался…
— Ты не хотел убивать ту девочку, так, Боб? Или хотел? Отвечай только «да» или «нет»: хотел ты или нет убить ее?
— Я… н-нет.
— Если не хотел, тогда, значит, произошел несчастный случай, так? Или нет, Боб?
— Д-д-думаю, т-так.
— Ты не был возле поля для гольфа, да? Ну а откуда ты знаешь, что там оставалось не больше полумили? Ты что, измерял? Почему там не могло быть мили, или двух, или…
— Потому что я вам говорил…
— Но это была ложь, припомни! Ты же хотел сказать мне правду, потому что лучше сказать правду, чем лгать. Разве не так?
— Я… я не знаю! Я говорю правду!
— Отлично, разумеется. Ты начинаешь вспоминать, начинаешь исправляться и начинаешь говорить правду. Ты хороший мальчик, Боб. Я всегда это знал. Тебе нравилась маленькая Джози. Ты мог испугаться и потерять голову, со всяким бывает, но она тебе нравилась. Неужели, убив ее случайно, ты отправился бы на поле гольфа как ни в чем не бывало? Ты же не хочешь, чтобы я подумал, что ты так сделал, да?
— Н-нет…
— Сколько раз вы с ней делали это, Боб?
— Т-только…
— Ну да, но однажды может быть и несколько раз, разве не так? Могло так быть или нет, Боб? Знаешь, несколько раз подряд?
— Я н-не знаю… ЧТО ВЫ ХОТИТЕ ОТ МЕНЯ УСЛЫШАТЬ? ЧТО ВЫ…
— Ну, я не могу тебе приказывать, Боб. Это будет несправедливо. Но если ты хочешь, чтобы я тебе помог вспомнить — и сказать точными словами, чтобы мы поняли, что ты хороший мальчик и что все это произошло по ошибке, со всяким может случиться… Боб, ты это имеешь в виду? Ты хочешь, чтобы я помог тебе высказать это правильно, так…
— Д-Д-ДА!
Чарли Олт выдернул сигару изо рта и швырнул ее на пол.
— Дьявольщина, — прорычал он. — Прощай пятьдесят баксов!
Глава 10
И. Коссмейер
Я обогнул стол и встал прямо перед миссис Тэлберт. Свесил руки наподобие кенгуру, опустил скорбно уголки рта и стал тереть веки. И это было очень на нее похоже, если можно так выразиться.
— Вот так вы выглядите, миссис Тэлберт, — сказал я. — А вот какие вы издаете звуки.
И я стал подвывать и верещать, перемежая стоны словами «правда», «действительно», «ну понимаете», «я не могу это выдержать» и все в таком духе. Она была в шоке, не зная, плакать ей или смеяться.
— Ну, знаете! — начала она. — Я…
— Вот пожалуйста, — усмехнулся я.
Она вдруг покраснела и внезапно рассмеялась. Тэлберт метнул на нее испуганный взгляд. Кажется, он не слышал ее смеха годами. Трудно представить, чтобы он отпустил какую-нибудь шутку — разве что под страхом смерти.
— Так-то лучше, — продолжил я. — И не стыдно вам, миссис Тэлберт? Молодая хорошенькая женщина мечется, словно безголовая курица. Кудахчет и бормочет про все, что знает, и вдесятеро больше про то, о чем не имеет понятия. Право, не будь вы такой славной, я бы вас перегнул через колено да и отшлепал.
Она вспыхнула и хихикнула:
— Ну, мистер Коссмейер! Это ужас, что вы…
— Ладно, ладно. Теперь вы будете хорошей девочкой. Никакой ни с кем трепотни. Никаких гадостей о ком бы то ни было. Нам надо завоевывать друзей, как можно больше, понятно? Мы должны действовать быстро и тайно. Если вам захочется поговорить — приходите ко мне. Мы дадим вашему супругу снотворное и займемся любовью.
Она жеманно запротестовала:
— Мистер Коссмейер, вы просто ужасный!
— Вот вы еще увидите, какой я ужасный, если станете мне мешать. Теперь скройтесь с глаз долой на время, пока я немножко поговорю с вашим мужем. Идите поболтайте с моей секретаршей. Скажите ей, что я приказал выдать вам самый большой стакан кока-колы, а не то я больше не стану сажать ее к себе на колени.
Она вышла, хихикая и краснея, и вправду вильнула мне задом. Я подтащил стул, на котором она сидела, поближе к Тэлберту.
— Так, ладно. Ей это было необходимо. Теперь шутки в сторону. Сколько вы можете добыть денег?
— Ну-у, — он заколебался, — а сколько вам требуется?
— Больше, чем я от вас могу получить. Так что просветите меня.
Он чувствовал себя неуютно — явно не привык так вести дела.
— Ну, не знаю, если в вы могли мне сказать…
— Вот что, мистер Тэлберт. Вы уже меня поставили в весьма невыгодное положение. Если бы вы не давали выход своим эмоциям и не теряли голову, а поступали правильно, вы бы не сидели тут, а ваш мальчик — там, где он сейчас.