Сейчас и навсегда
Шрифт:
– Почему же вы сомневаетесь? – Трикси постаралась придать холодность своему тону.
– Ну, хотя бы по цвету лака на ногтях ваших ног, мисс Марш. – Дэниел искоса посмотрел на Трикси. – Потому также, что у вас много предметов рукоделия. Сомневаться заставляют и сиреневая цветовая гамма, царящая в спальне, и ваша решимость, вопреки очевидному, видеть лучшее в этой паре монстров, загубивших ваш диван. Все это говорит о вас гораздо больше, чем вы сами.
Черт возьми! Дэниел, оказывается, заметил все!
– Я решила переделать свою спальню, – сказала
Она взглянула на Дэниела в надежде, что он поймет намек, но тот его совершенно проигнорировал и продолжил с присущей ему властной убежденностью:
– Вы старомодны, до некоторой степени наивны и чрезвычайно оптимистичны в отношении положительных сторон жизни.
Как же Трикси сожалела, что Дэниел Ривертон увидел ее спальню!
– То есть вы полагаете, что я скучная особа, – произнесла она.
– Скучная? – Дэниел посмотрел на нее озадаченно.
И тут Трикси накинулась на своего спасителя:
– Вы говорите обо мне как о законченном образе Полианны, а я-то считала, что мне удалось стать независимой женщиной.
– Ах да! Независимой. – Это прозвучало так, будто сама мысль забавляла Дэниела. – Позвольте мне предположить. Вас, вероятно, постигла неудача. С мужчиной, я думаю. Вы остались разочарованной. Разбились все ваши мечты о детях, золотистом ретривере, уютном маленьком домике с бассейном на лужайке за ним…
Трикси уже приготовилась возразить, но не смогла издать ни звука. Она была просто в шоке. Ведь как все точно подмечено! Именно таким и виделось ей будущее. Это был мир ее детства, который Трикси подсознательно стремилась воссоздать, а Дэниел бесстрастно описал его всего несколькими словами.
Теперь-то она понимала, что и Майлс был прав, только по простоте душевной пришел к своим выводам не так быстро, как Дэниел Ривертон, которому хватило для этого всего нескольких секунд.
И все же правота ее спасителя почти во всем раздражала Трикси. Неудивительно, что он был успешным бизнесменом. Этот человек с пугающей точностью распознавал людей, вмиг оценивал ситуацию и действовал затем безо всякой щепетильности.
Но Трикси решила, что он все же ошибается на ее счет, причем в самом важном.
– Эти вещи меня мало интересуют, – не дал ей возразить Дэниел. – Сейчас нам следует подумать о том, чтобы вы получили медицинскую помощь. – Он поморщился, когда одна из близняшек рукой, измазанной вареньем, смахнула с лица прядь кудрявых волос.
– Не стоит беспокоиться, – сказала Трикси, чтобы вновь заявить о своей независимости и поколебать его слишком самоуверенное суждение о ней. – Если визит к доктору так необходим, мы с девочками вполне в состоянии спуститься вниз, к машине.
– Послушайте, во-первых, речь идет не о «если», а во-вторых, я очень сомневаюсь в том, что вы сможете вести машину.
Дэниел сурово взглянул на Трикси, потом провел рукой по своим волосам. С явным нежеланием человека, ввязавшегося в досадное недоразумение, он произнес:
– Я отвезу вас.
Трикси поняла, что возражать не стоит. Она всего лишь чуть-чуть переместила травмированную руку, и чудовищная боль вынудила ее почти задохнуться.
Дэниел понимающе покачал головой:
– Я боюсь, без моей помощи вы не обойдетесь.
– Не обойдусь, – едва слышно согласилась Трикси.
– Мне надо только пойти одеться, – сказал он, оглядывая себя, будто только сейчас заметил, в каком виде он находится здесь. – Потом подгоню свою машину и позвоню снизу.
Нет. Она должна срочно взять всю эту ситуацию под свой контроль. Немедленно.
– Нет.
Снова «нет». Дэниел казался просто ошарашенным. Похоже, этого слова никто и никогда не говорил ему. По крайней мере, оно не слетало с женских губ, как подозревала Трикси. Ей принесло мрачное удовлетворение то, что, пусть Дэниел Ривертон и считает ее весьма предсказуемой, в общем, скучной во всех отношениях, она еще смогла чем-то удивить его. Причем получила такое удовольствие от этого, что даже повторила еще более решительно:
– Нет!
Глава 4
– Нет? – Дэниел приподнял брови. – Это нежелание того, чтобы я надел рубашку или подогнал к подъезду машину?
Трикси густо покраснела.
Несмотря на синяк на виске, на полное отсутствие какой-либо косметики, на домашний халат из ткани, вызывающей в памяти мультяшные карикатуры из популярного сериала, нельзя было не отметить, что Трикси, в ореоле волос цвета виски, с тонкими чертами лица, включая греховной формы пухлые губы, была просто прелестной. Нельзя было не понять также, что она была здравомыслящей молодой женщиной, очень миловидной, но все-таки очень «земной», заурядной мечтательницей, к каким он, Дэниел Ривертон, относился чрезвычайно опасливо.
Широко распахнутые глаза Трикси, в которых сейчас поселилась боль, были изумительного цвета. Такой необычной, глубокой синевы, которая наводила на мысль о фиолетовых лепестках анютиных глазок. На мысль о синей птице, которую люди упорно ассоциируют со счастьем. Эти глаза словно говорили Дэниелу о чем-то таком, что он одновременно испытывал: и неловкость, и неожиданно приятное волнение.
Но нет, нет! Трикси была женщиной не его типа. Будучи убежденным в этом, Дэниел едва не хмыкнул от удивления, увидев, как она залилась жгучим румянцем от близости обнаженного по пояс мужчины.
Не трудно было понять, что Трикси естественна, скромна, без особых претензий. Она была из тех женщин, которые любят и балуют своих домашних питомцев и которые могут испечь хлеб или печенье.
Но нет, Дэниел никогда по собственной воле не станет встречаться с такой женщиной, явно склонной к домашнему уюту и семейному очагу.
Хотя Трикси и заявила о том, что хочет изменить интерьер своей спальни, там все сейчас ей очень соответствовало – и очень тонкий, нежный оттенок сиреневого, и непрактичные белые тюлевые занавески.