Сейчеверелл
Шрифт:
У Джорджа уголок рта приподнялся, сквозь щетину пролегла складка. "Не-а, Сейчеверелл, - сказал он.
– Не вижу смысла. Знаешь, что делают с обезьянами в как их там лабораториях? Режут, их там. И все. Я-то _знаю_. Я был в одной и узнавал. Дают за них долларов так пятнадцать, а потом режут". Он сложил пальцы наподобие ножниц: "Кх-х-кх-кх-кх..." Сейчеверелла передернуло. Джордж опять наступил ногой на цепь и схватил его за горло. Ткнул ему в живот заскорузлым пальцем. Стало еще холоднее, дыхание человека повисало паром в затхлом воздухе. Он еще раз ткнул пальцем. Сейчеверелл издал такой звук, будто его вот-вот вырвет, забрыкался. "Ну-ка давай, - сказал Джордж, - скажи-ка по-честному. На тебе как-то завязан миллион долларов, мелкая ты пачкучая обезьяна. _Наверняка_. Только я не знаю, _как_. Вот и объясни мне".
Сейчеверелл захныкал: "Я _не знаю_, Джордж. _Не знаю_".
Человек нахмурился, потом хитро ухмыльнулся. "Это ты так говоришь. Не больно я тебе верю. Если Они догадаются, сразу тебя отберут, думаешь, я не понимаю? Конечно. Миллион долларов... С чего же меня выслеживают, если они не знают? Сначала бородатый малый, потом паренек в красном детском комбинезоне. Видал я их вместе. Слушай, ты, мартышка рукосуйная, давай-ка _думай_, говорю тебе, думай давай хорошенько". Он еще раз ткнул в него заскорузлым грязным пальцем. И еще раз. "Я всегда знал, понимаешь, всегда _знал_, что где-то меня ждет миллион баксов, надо только не зевать. Какого хрена парень вроде меня должен грузить на рынке ящики с фруктами, ведь у меня виды на миллион? И тут...
– глаза его прищурились, он понизил голос, - ...возник этот самый профессор Уитмэн и поселился в отеле "Орел". Я его с этим делом разом усек, не вчера на свет родился. _Сначала_ я решил, что он чревовещанием занимается, а _потом_ сообразил насчет _тебя_, второй голос в комнате был _ты_! Вот тогда-то я и..."
Он неожиданно смолк. Наружная дверь отворилась со ржавым скрипом, и в прихожей раздался звук шагов. Кто-то постучал. Попытался повернуть ручку. Кто-то сказал: "Сейчеверелл? Сейчеверелл?" Джордж заткнул пленнику рот грязной волосатой рукой. Сейчеверелл дергался, извивался и вращал глазами. Голос разочарованно хмыкнул, шаги зазвучали неуверенно, начали удаляться. И тогда Сейчеверелл лягнул Джорджа в пах. Тот крякнул, выругался, выпустил его из рук...
– На помощь!
– закричал Сейчеверелл.
– На помощь! На помощь! Спасите!
В дверь забарабанили кулаки, стекло в окошке на двор разбилось и полетело на пол, старческое морщинистое лицо заглянуло в дырку, затем скрылось. Джордж побежал к двери, потом развернулся и погнался за Сейчевереллом; тот уворачивался, истерически визжа. Крошечная фигурка в красном детском комбинезоне протиснулась между прутьями оконной решетки и метнулась к двери, чтобы вытащить засов. В комнату ворвался некто в ботинках, куртке из шотландки и шерстяной матросской шапочке; в его огромной черной бороде поблескивали тающие снежинки.
– Спасите меня!
– орал Сейчеверелл, метавшийся из стороны в сторону. Он напал на профессора Уитмэна, он сбил его с ног, и профессор _так и остался лежать_...
Джордж нагнулся, схватил было стул, но красный комбинезон прошмыгнул у него между ног, и он споткнулся. Стул вырвали из его рук; он распрямился, сжав кулаки, но бородатый человек обрушил стул на него. Удар пришелся по переносице, раздался хруст, Джордж упал, перевернулся и больше уже не встал. Тишина.
Сейчеверелл икнул. Потом спросил: "Принцесса Зага, почему вы в _мужской_ одежде?"
– Бородатый мужчина и так бросается в глаза, благодарю покорно, сказала принцесса, снимая цепь.
– Реклама нам ни к чему... Давайте выбираться отсюда.
Она взяла его на руки, и все трое вышли на безлюдную темную улицу; заколоченные окна слепо таращились вслед. Шел густой снег, его заметало в разгромленную прихожую и в комнату, где кровь Джорджа, натекшая маленькой лужицей, стала уже замерзать.
– Вот наша машина, Сейчеверелл, - сказал мужчина в красном детском комбинезоне, со старым, измученным, маленьким, как у ребенка, лицом, засовывая сигару в рот.
– Ну и времечко...
– Полагаю, вы по-прежнему сотрудничаете в передвижном цирке, генерал Пинки?
– Нет, детка. Новые владельцы не пожелали признать наш профсоюз, поэтому мы уволились и перешли на соцобеспечение в Саросоте. Не то чтобы профсоюзы были намного лучше, заметь себе: уловки в духе Бисмарка с целью разубедить трудящиеся классы в необходимости индустриального правления на подлинно марксистско-лейбористско-социалистической основе. У нас есть телевизор, детка.
– Посмотри-ка, кто тебя тут дожидается...
Принцесса Зага открыла дверцу "универсала" и передала Сейчеверелла с рук на руки. Внутри на заднем сиденье расположилась самая огромная, самая необъятная, самая толстая женщина в мире.
– Принцесса Опал!
– закричал Сейчеверелл, прыгая к ней в объятья; он затерялся среди безбрежных просторов ее груди, купаясь в теплых потоках готских слез. А она говорила: "Мой драгоценный, мой маленький мальчик, мой ненаглядный Питер Пэн".
– Это мадам Опал составила план всех наших действий, - заметила принцесса Зага, включила зажигание и повела машину прочь. Генерал Пинки зажег сигару и развернул номер "Уикли Пипл".
– Составила, составила, - ворковала Мадам Опал, целуя и обнимая Сейчеверелла.
– Ой, до чего же ты неухоженный! Ой, какой худенький! Мы устроим чаепитие, совсем как раньше, с самым лучшим кукольным сервизом; позаботимся, чтобы ты хорошо кушал, и вымоем тебя, и причешем, и повяжем на шею бантик.
Сейчеверелл заплакал. "Ах, у Джорджа было так _ужасно_", - сказал он.
– Ничего-ничего, он просто не понимал, что к чему, - успокаивала его мадам Опал.
– Не понимал он, как же!
– бросила принцесса Зага.
– Хищнический капитализм...
– начал генерал Пинки.
– Ничего-ничего, милый, забудь об этом, это был просто страшный сон...
Сейчеверелл утер слезы о грандиозный бюст мадам Опал, прикрытый бархатом с блестками. "Джордж вел себя очень _подло_ по отношению ко мне, - сказал он.
– Он _очень_ подло со мной обошелся. Но, знаете, мадам Опал, хуже всего было то, что он _обманывал_ меня, он все время меня обманывал, и я чуть было не поверил ему, это и было ужасней всего: я чуть было не поверил, будто я - обезьяна".