Сезон дождей и розовая ванна
Шрифт:
— Спасибо тебе… — Гисукэ пришлось поблагодарить горничную, хотя было бы гораздо лучше, если бы она сказала, что такого клиента вообще не знает.
— И что же он про меня говорил? — спросил Гисукэ. Естественно, это его больше всего интересовало.
— Ну, сказал вашу настоящую фамилию… И ещё — что вы депутат городского собрания Мизуо… — горничная произнесла это таким тоном, словно хотела оправдаться перед Гисукэ за ту якобы навязанную ей беседу.
— Лишнее он говорил. И кто его за язык тянул?!
Естественно, Гисукэ не собирался афишировать
— Понимаете, были у него на это кое-какие причины…
— Что-о? Причины?..
— Да. А вы, господин, ничего и не замечали?
— Да в чём дело-то? — От дурного предчувствия у Гисукэ тревожно забилось сердце.
— Я уж скажу вам всю правду… — Мужеподобная горничная тяжко вздохнула и опустила глаза — то ли притворялась, то ли вправду сочувствовала незадачливому клиенту. — Большие люди, которые в Кумотори живут, они… ну, знали они, что вы бываете у Кацуко-сан…
— Какие большие люди?
— Депутаты провинциального собрания Кумотори, не все, конечно…
Сердце Гисукэ бешено заколотилось.
— Сами подумайте, господин… — продолжала горничная, — когда вы зачастили к Кацуко-сан и задерживаться у неё стали на ночь, а то и на две, об этом пошли пересуды. Такое ведь не скроешь. Она же не одна в этом доме жила… Кое-кто из её соседок поддерживал связь с большими людьми, с депутатами, значит. Женщины и разболтали. Да и сама Кацуко-сан небось рассказывала подружкам.
Гисукэ застонал. Он-то думал, что это тайна, что, кроме него и Кацуко, ни одна живая душа не знает об их отношениях, а выходит, чуть ли не всё провинциальное собрание перемывало косточки депутату Канэзаки.
— Значит, Дои, ну этот самый человек, узнал про меня и Кацуко от кого-то из депутатов провинциального собрания?
У Гисукэ, видно, было такое лицо, что горничная даже испугалась.
— Точно сказать не могу, но из их разговора я поняла, что вроде бы так.
— Из их разговора? Какой разговор? С кем?
— Ой, господин, даже и не знаю… Нехорошо получается, я вроде бы вам ябедничаю.
— Да ты не беспокойся, я никому не скажу, что что-то узнал именно от тебя. Слово даю! Понимаешь, этот человек мой подчинённый… И в последнее время ведёт себя немного странно… Я никак не могу разобраться, в чём дело. Помоги мне, пожалуйста, я буду тебе очень благодарен.
Горничная то ли посочувствовала Гисукэ — влип ведь человек в паршивую историю, и любовница-то от него сбежала, и сплетни-то пошли, — то ли была тронута его искренностью, только колебаться больше не стала и всё ему выложила:
— Этот ваш Дои своей женщине говорил… Канэзаки, мол, в Кумотори зачастил вроде бы в командировки, а на самом деле у него на горячих источниках Намицу любовница. Я точно ничего не знал, но подозревал, что дело нечисто, а сегодня услышал от Тадокоро-сан… Вот это он и рассказывал своей женщине за обедом.
— Что, что?.. Ты сказала — от Тадокоро-сан?!
— Да…
Горничная растерялась и, видно, с радостью вернула бы свои слова обратно, но было поздно. Ей, конечно, известно, кто такой Ёситоси Тадокоро. Тут председателя провинциального собрания все знают, ведь Намицу, хоть и находится на некотором расстоянии от Кумотори, входит в территорию города.
Значит, Гэнзо Дои встречался с Тадокоро. Скорее всего, у него дома. У Гисукэ порой возникали такие подозрения, но он отметал их как совершенно невероятные.
— А когда это было? Ну, когда Дои у вас останавливался?
Горничная назвала точную дату — запомнила поразившую её парочку. Это было в тот день, когда Гисукэ уехал в Асия уговаривать Мицухико Сугимото. Короче говоря, Гэнзо, воспользовавшись отсутствием шефа, отправился на поклон к Тадокоро, а заодно и позабавился с О-Масой на горячих источниках.
Итак, наихудшие подозрения Гисукэ оправдались: Гэнзо Дои его предал. У Дои, конечно, не могло быть никаких личных контактов с Тадокоро, и явился он к "настоятелю" как посланец Синдзиро Мияямы. Следовательно, отплатив своему первому работодателю и благодетелю злом за добро, Гэнзо переметнулся к Мияяме. И ведь не просто переметнулся: наверняка с подробным "досье" на своего шефа. Теперь Мияяме известен каждый шаг противника. Недаром Гисукэ в последнее время чувствовал, что Гэнзо нельзя доверять.
А у того, видно, чутьё, как у собаки. Бывая каждый день на работе, в редакции "Минчи", пронюхал, что шеф нечто затевает. Вот тебе и тугодум!
Да, понятно, откуда у Гэнзо деньги. "Пенки", которые он снимает, занимаясь рекламой, лишь часть его доходов. Синдзиро Мияяма прикармливает Гэнзо — и, видно, неплохо прикармливает. Значит, послушный, исполнительный, до умопомрачения старательный, туповатый на первый взгляд Гэнзо оказался ловким интриганом. Преданный пёс укусил хозяина. И ведь не просто тяпнул, внезапно обозлившись на что-то, а выжидал момент, чтобы сжать челюсти в мёртвой хватке… Гисукэ задохнулся от охватившей его ненависти.
И ещё этот визит к Тадокоро. Тут ведь преступлением пахнет. Если бы Мияяма хотел поговорить с "настоятелем" о текущих политических делах, в том числе и о предстоящих выборах мэра, он сделал бы это сам. Впрочем, такой разговор наверняка тоже состоялся. Но когда Мияяма убедился, что честным путём невозможно помешать выдвижению кандидатуры Сугимото, он послал к Тадокоро Гэнзо… Для тайного сговора. Ему нужно было высочайшее благословение, чтобы осуществить некое гнусное дело.
Понятно — какое. К Сугимото пришёл человек из Мизуо по имени Киндзи Коянаги, главарь преступной организации… Между прочим, прояснилась ещё одна неясность. Гисукэ не мог понять, как Мияяма вошёл в контакт с Коянаги. Они ведь отнюдь не были дружны, покровительствуя двум остро конкурирующим кабаре. Теперь всё встало на место: Гэнзо Дои сыграл роль связующего звена.