Сезон охоты на людей
Шрифт:
Главные ворота были снесены, там, где прежде находился склад боеприпасов, клубился густой дым, сливавшийся с нависавшими над самой землей облаками. Оружейный склад превратился в развалины, как и большая часть хижин, в которых жили солдаты: прошлой ночью в лагерь пробралась группа вьетконговских саперов, которые напрочь уничтожили жилище третьего взвода и во время состоявшейся уже на рас свете рукопашной схватки сровняли с землей остатки командирской лачуги. В лагере не осталось ни одного целого строения, большая часть заграждений из колючей проволоки еще стояла, но по ним исправно
Пуллер взглянул вверх – ему сразу же попала в глаз дождевая капля – и почувствовал лицом холодную влажность тумана. Надвигалась ночь. Интересно, придут они за ночь или нет? Конечно, они будут передвигаться в темноте, но вряд ли предпримут атаку. По крайней мере, не всеми силами: они могут устроить разведку боем, начать обстрел, заставить «Аризону» тратить свои скудные запасы боеприпасов для стрельбы по малозаметным целям, хотя главным образом вся эта активность будет нужна для того, чтобы заставить обороняющихся как можно сильнее изнервничаться и устать к приходу 3-го батальона.
Может быть, погода все-таки изменится? Прогнозы армейских метеорологов, которые ему удалось поймать по рации, ничего хорошего не обещали, но Пуллер знал, что люди там, в тылу, будут крутиться, как ужи на горячей сковородке, и если можно будет оторвать птичек от земли, они ни за что не упустят такой возможности. Хотя, впрочем, могут отказаться пилоты: кому охота лететь в кромешный ад, под яростный обстрел, чтобы сжечь напалмом еще нескольких узкоглазых, когда война вот-вот закончится? Кому охота умирать сейчас, когда уже рукой подать до самого конца всей этой пакости, растянувшейся на годы и закончившейся ничем? Он даже не знал, как сам ответил бы на этот вопрос.
Пуллер посмотрел вперед, туда, где простиралась долина. Конечно, он ничего не мог рассмотреть во мраке, но там проходило шоссе и Хуу Ко со своим отрядом сейчас мчится по нему ускоренным маршем, чувствуя себя вольготно, как жирный кот на сиденье лимузина, и зная, что им не грозит ни малейшая опасность от американских «фантомов» или боевых вертолетов.
– Майор Пуллер, майор Пуллер! Подойдите сюда, вы должны это видеть!
Это был сержант Блэс, один из его мастер-сержантов, работавший с горцами, суровыми коротышками с острова Гуам, которым довелось повидать много всякой всячины в слишком уж большом количестве операций и которые тоже не заслуживали того, чтобы сгинуть в такой вонючей дыре, как БПО «Аризона», под самый занавес проигранной бесплодной войны.
Блэс торопливо вел его по траншеям к западной стороне периметра, он то и дело втягивал голову в плечи, когда над ними со свистом пролетала очередная мина. В конце концов они добрались до парапета, и вооруженный карабином горец протянул Пуллеру бинокль.
Пуллер высунулся из-за мешков с песком, настроил окуляры по глазам и увидел возле деревьев, поднимавшихся в трехстах метрах от того места, где он находился, нечто такое, что сначала показалось ему совершенно непонятным; впрочем, присмотревшись, он различил детали и понял, что это.
Это был кол, а на кол была насажена голова Джима Мэтьюза.
Три быстрых и одно медленное. Три сильных. Это был ритм, ровный устойчивый шаг, выработанный за долгие годы, полные бесконечного кровопролития. Теперь он испытывал нажим, серьезный нажим в связи с одним последним быстрым движением. Где-то очень далеко разговаривали дипломаты. Скоро должен был наступить мир, и чем большую территорию они будут контролировать, когда этот мир будет подписан, тем больше они сохранят потом и тем больше смогут построить в будущем, которого, он знал, ему так и не придется увидеть, но у его детей был очень весомый шанс.
Он знал, что ему не суждено выжить. Его детям предстояло стать его памятником. Он должен был оставить им новый мир, сделав свой вклад в разрушение ужасного старого. Это было достаточно для любого отца, а его жизнь на самом деле не имела особого значения. Он посвятил себя борьбе, будущему и девяти заповедям солдатской жизни:
1. Защищай Родину; борись, не щадя жизни, за дело Народной революции.
2. Повинуйся полученным приказам и выполняй солдатский долг.
3. Стремись воспитывать в себе лучшие качества солдата Революции.
4. Учись, чтобы самому стать лучше и создать мощную революционную армию.
5. Выполняй другие задачи, стоящие перед армией.
6. Помогай крепить внутреннее единство.
7. Сохраняй и приумножай народную собственность.
8. Работай ради укрепления единства между армией и народом.
9. Береги честь и достоинство солдата Революции.
Теперь осталась одна последняя работа – лагерь американских «зеленых беретов» в Кхамдуке, на краю долины Анлок, который нужно уничтожить, чтобы захватить побольше земли, прежде чем будут подписаны документы.
Три быстрых, одно медленное, три сильных.
Медленное планирование.
Быстрое передвижение.
Сильный боевой дух.
Сильная атака.
Сильная погоня.
Быстрая зачистка.
Быстрое отступление.
Он разрабатывал этот план на протяжении трех с лишним военных лет, получая постоянные разведывательные данные о секторе Е5 административного отдела МР-7, хорошо зная, что, как только война подойдет к концу, настанет и его время. В вышестоящем штабе ему объяснили – впрочем, он и сам хорошо это понимал, – что нужно будет устроить примерный разгром одного из лагерей.