Сезон охоты на властного босса
Шрифт:
– Какой ты догадливый, Егорка. Не мужик, а золото. Пропадает только без Центрального хранилища Банка России. Срочно надо исправлять и сдать тебя на принудительное хранение.
– Кому это? – пыхтит возмущенно.
– Жанне, - жму плечами я. – Хороший кандидат. Надежный. На свадьбе моей, опять-таки, вы чудесно зажгли под Сердючку.
Нет, ну надо было их видеть просто! И куда только вся сдержанность Егора Сергеевича подевалась? Отплясывал так, что искры с пят летели. Эх, не зря я их так отчаянно тогда подталкивала друг к другу. Идеальная же пара выйдет. Просто пока не сильно понимают своего счастья.
– Пойду-ка я…работать. Кофе всё равно не наливаешь. Хозяйка из тебя, конечно, такое себе.
– Алла нальет, - говорю крепкой мужской спине в темном костюме.
Зачем приходил?! Что хотел?! Еще и карандаш стащил!
Мобильный гудит от входящего видеозвонка. Жму принять вызов и любуюсь бородатой мордахой на весь экран телефона. Чумазый то какой, Господи. Небось опять у него запил кто-то и Фёдор Геннадьевич решил собственной персоной заменить непутевого работника. Так. Стоп. Кажется, примерно с этого и началось наше знакомства.
Прищуриваюсь зло и пытаюсь отыскать малейшие признаки присутствия женщины в радиусе нескольких метров от мужа. Порву, как Тузик грелку!
Впрочем, не такой же он дурак звонить мне при какой-то бабе. Выдыхаем, Софья. Выдыхаем. Никто на Вашего мужа не претендует.
– Моем, моем трубочиста. Чисто, чисто, - цитирую Чуковского с его «Мойдодыром». – Откуда такого красивого дяденьку к нам занесло?
– Дяденька за…- вздыхает муж в трубку. – Ты представляешь…
Дальше следуют какие-то ругательства. Не в прямом смысле. Просто Федя начинает рассказывать, что друг его, тот самый полицейский, притащил какой-то раритетный хлам и они его решили коллективно сделать. В общем, мальчики развлекались. Спросите, почему же ругательства? Дак я понятия не имею, о чем он там мне пытается рассказать. Белый шум какой-то. Из всего потока я поняла только: «сломалось». Но я слушала. Честно. Как не слушать. Такой красивый, когда рассказывает. Не могу!
– Звонишь поделиться? – улыбаюсь понятливо.
– Ага. Поймала меня в свою ловушку – теперь терпи. Нечего было охоту открывать.
– Так я не на тебя открывала! – фырчу.
– А попался я. Всё, мать. Терпи!
– Я еще не мать, - мы женаты то всего ничего.
Какая еще такая мать?! Не то, чтобы я не хочу ею стать. Хочу. Это закономерно, что хочешь иметь продолжение своего любимого мужчины. Но у нас всё с ним слишком быстро. Я всячески пытаюсь тормозить Фёдора, но у того отсутствуют тормоза, когда касается меня дело.
– Это мы исправим, Луковица. Зуб даю!
Федор Геннадьевич
Никогда не думал, что женюсь так быстро. Но раздумывать над этим фактом и времени то особо не было. Луковице моей только дай слабину – сразу на попятную. Не хочу, не буду.
Правда, её капризы я готов был терпеть постоянно. Влип в эту кудрявую вредину по самые уши и выныривать не хочу. Пусть и нервы она мои в клубок смотала и салфеточки ажурные с них сплела.
– Федь, подумай, - дула губы Татка. Её моя женитьба больше всех волновала. Еще бы! То у меня одна капризуля великая была, а теперь целый две. Здоровая
Остальные как-то философски восприняли новость о скоропостижной женитьбе. Всё моё близкое окружение знало, что если я чего-то решил – так тому и быть. А я твердо решил, что Луковка станет моей женой. Даже если она сопротивляется этому факту. Не отпущу. Моя прелесть.
– И как тебе семейная жизнь? – вытирает чумазый лоб Илюха. Да, да. Тот самый друг детства, что любезно помог мне достать информацию про Софью, в свое время. Так сказать, наш личный купидон на полставки.
– Прекрасно, - потягиваюсь, норовя разогнать кровь в затекших мышцах и улыбаюсь как полудурок на все свои 32 зуба.
Луковица у меня, конечно упрямая, но люблю я характерных дам. Разве то женщина, если нос свой красивый гармошкой не кривит и не фыркает, будто стадо ежей в брачный период?! Нежные девочки-одуванчики меня никогда особо не прельщали. То ли дело моя Луковка! И по харе съездит, и потом в эту же побитую харю поцелует!
– Не жалеешь?
– Что ж я не человек, что ли?! Жалко её, конечно, - вспоминаю старый бородатый анекдот, бороздящий просторы всемирной паутины.
Илюха ржет и понятливо кивает, не пытаясь влезть в душу своими вопросами. Вот за это я его и ценю. Золотой мужик!
Соньку я свою обсуждать ни с кем не буду. Счастье любит тишину. Кажется, так говорят умные люди?!
Еще около часа мы пытаемся вдохнуть искру жизни в раритетное авто. И может быть просидели бы дольше, но рабочий день обычного офисного планктона подходил к логическому завершению, а значило это одно: надо Луковицу свою домой тащить. Знаю я её. Сейчас засядет, счет времени потеряет, потом на буксире её тащи уставшую и измученную.
Вообще работа эта её – блажь, конечно, чистой воды. Но я упрямо молчу. Чем бы дитя не тешилось, лишь бы не плакало. Очень уж дорог этому нежному сердечку её маленький, но довольно-таки процветающий бизнес.
– Привет, - сопит Луковка, высунув красный нос из воротника куртки. – Замерзла жуть как. Потрогай.
Мне царственно вручают ледяные маленькие пальчики, и я как верный паж грею ручки госпожи в своих больших ладонях.
Время летит неумолимо быстро. И вот уже зима, хотя, казалось бы, совсем недавно было лето и на парковке ЖК, где живёт Татка я встретил вздорную дамочку на выкидыше автопрома. Теперь же эта дамочка светится миллионами огней, словно новогодняя гирлянда и замершим птенцом жмется к моему плечу, счастливо улыбаясь.
Целую холодный нос, дыши на тонкие ладошки и улыбаюсь в ответ. Идиллия. Но есть один маленький нюанс, которого нам все же не хватает.
– Поехали! Сюрприз покажу!
– Какой сюрприз, Медведев? – вдруг суровеет моя Луковица и руки пытается вырвать. Но я наученный горьким опытом, стойко держусь и не выпускаю их из своего плена. С моей женушки станется мне кулаком куда-нибудь залепить.
– Тебе понравится, - уверяю её.
– Мне уже не нравится, - фыркает Луковка. – Я думала мы поедем в ТЦ, купим подарки к Новому Году. Вот-вот уже праздник, а у нас еще конь не валялся! Дом не мешало бы украсить. Я пригласила твоих родителей, маму с Леонардо, Жанну с Бероевым…