Сезон охоты
Шрифт:
Она попыталась помотать головой. Он догадался, что она хотела сказать, потому что на губах у него появилась улыбка.
— Шеридан, ты мне не врешь?
Она изо всех сил пыталась показать, что нет, не врет. Он наклонился еще ближе к ней. Теперь она видела только его глаза.
— Ну ладно, поверю. Значит, у нас с тобой есть тайна. И мы эту тайну сохраним. Знать о ней будем только ты и я. Только ты уж пообещай мне — никому ни слова. Ну-ка, посмотри на меня!
Шеридан в это время отвернулась в сторону двери. Она надеялась, а вдруг сейчас войдет папа.
— Посмотри на меня, — велел
Она взглянула на него.
— Если ты кому-нибудь проболтаешься, я вырву твои чудные зеленые глазки. И на этом не остановлюсь.
Шеридан почувствовала, как свободной рукой он потянулся за чем-то. У нее перед глазами появился огромный черный пистолет.
— Вот из этой штуки я буду стрелять в твоего папу. А еще в маму и в твою малышку сестренку. Смотри на меня!!!
Она уже не дрожала. Она остолбенела от ужаса.
— Я отпущу тебя, когда ты снова будешь улыбаться. Ты, улыбаясь, пойдешь домой и никогда никому и словечка не скажешь. Твои зверушки из поленницы отправятся на небеса, поняла? Если не хочешь, чтобы твои родные тоже отправились на небеса, держи свой ротик на замке, ясно?
Он опустил руку. Шеридан почувствовала солоноватый привкус крови во рту.
— Шеридан, ты меня поняла?
— Да, — ответила она чуть слышно.
— Тогда улыбнись.
Она попробовала, но у нее ничего не получилось.
— Ты уж постарайся, детка. Ну, давай, еще разок.
Губы ее растянулись в улыбке.
— Ладно, сойдет, — сказал мужчина и отступил на шаг. — Ты не бойся. Ничего плохого не случится, ведь у нас с тобой договор. Если ты его не нарушишь, то и я свое слово сдержу. Да мы с тобой, может, еще и подружимся. Здорово будет, да?
— Да, — солгала она.
— Подрастешь немножко, я тебя в кино свожу. Куплю тебе кока-колу и попкорн. — Он одернул ей платье. — Может, тебе даже понравится.
И тут мама позвала Шеридан. Они оба обернулись на ее голос.
— Ну, иди, детка, — сказал он.
Дом, который он искал, стоял в густой тени старых тополей. На столбике у ограды висела покореженная вывеска.
Оут Кили предлагает:
Услуги опытного охотника-проводника
Лоси — Олени — Антилопы
С 1996 года
У Кили был длинный бревенчатый дом, довольно неухоженный, с покосившейся крышей. Над входом висели оленьи рога. Джо заглушил мотор, открыл окошко и некоторое время сидел в машине.
Утром, перед уходом из дома, он позвонил в Шайенн, в Управление охоты и рыболовства, хотел поговорить с заместителем директора Лесом Этбауэром. Этбауэра на месте не оказалось, и Джо передал, что приедет днем.
Подойдя к дому, Джо услышал знакомый звук — кто-то заряжал ружье. Черт! А у него нет револьвера! Он поднял руки, показывая, что безоружен.
Джинни Кили, вдова Оута, стояла в дверях с двенадцатизарядным карабином, направленным Джо в грудь.
Джо постарался как можно спокойнее объяснить ей, кто он, сказал, что может предъявить удостоверение.
— Да знаю я, кто вы, — ответила она. — Я вас на похоронах запомнила.
— В таком случае, будьте добры, уберите оружие.
Говорил он мягко, но
— Извините, — бросила она. — Днем меня обычно дома не бывает, и я никого не ждала. У меня ребенок заболел, и вообще после смерти Кили я такая нервная стала.
— Я вас понимаю.
Джо сказал, что хотел бы расспросить ее об Оуте.
— Тьфу ты, черт! Ну ладно, входите.
Джо сел за струганый деревянный стол на кухне, а Джинни подошла к дочке, с виду ровеснице Шеридан. В доме было четыре комнаты. В кухне и столовой на стенах висели оленьи и лосиные головы. За столовой были ванная и две спальни, одна — с двухъярусной кроватью.
Эйприл, которую Джо видел на похоронах, лежала на нижнем ярусе. Джо разглядел скомканные простыни и темную головку с влажными волосами. Джинни дала ей что-то выпить и велела лежать тихо, пока гость не уйдет. На полу сидел и играл еще один ребенок — Джо не понял, мальчик это или девочка. На ребенке были только подгузник и грязная рваная маечка.
Джинни вернулась на кухню и предложила Джо кофе. Джо отказался, а она налила себе чашку и села за стол. Вынув изо рта незажженную сигарету, Джинни положила ее в пепельницу:
— Курить я из-за беременности не могу. Но иногда просто держу сигарету во рту. Вроде и полегче становится.
Джинни рассказала Джо многое из того, что он предпочел бы не знать, например что у Оута не было страховки. Что каждый цент Оут тратил на лошадей, ружья, снаряжение и ту проклятую машину, в которой его похоронили. А теперь контора в Каспере, где Оут купил свой «форд», грозит Джинни судом, потому что Оут не успел за него расплатиться. Все, что Оут заработал в армии, он потратил на покупку дома и земли. Такая уж у него была мечта — жить подальше от людей и заниматься охотой. Еще Джинни рассказала, что общаться Оут мог только с Кайлом Ленсгравом и Калвином Мендесом, больше ни с кем, и назвала его негодяем и подонком. Он не оставил ей ничего, даже этой треклятой машины. Ей что, на пособие жить? Дом придется продать. Отсюда она уедет. Детей, может, возьмет, а может, и нет. Хорошая официантка работу всегда найдет.
Джо совершенно не был готов к подобным излияниям. Остановить ее было невозможно. Он удивлялся только тому, как тихо ведут себя дети. Наверное, они просто запуганы до смерти. А она еще одного ждет.
— Умер он у вас во дворе, — сказала Джинни злобно. — У него даже не хватило ума сделать это дома. Чтобы заплатить за похороны, мне пришлось продать лошадей.
Джо украдкой взглянул на часы. Пора уходить, иначе он опоздает в Шайенн.
— А не тот ли вы тип, у которого Оут отобрал револьвер? — вдруг спросила она.
Тот, признался Джо.
— Его прямо распирало от гордости, — усмехнулась она. — Первое время только об этом и твердил. Вы поймите, если бы Оут потерял лицензию, это было бы… Он бы этого не пережил. Я на стену лезла от его болтовни.
Джо смотрел на Джинни, но думал только о том, почему в детской так подозрительно тихо.
— Вы Оуту нравились, — сказала Джинни. — Он похвастал немного, растрепал про револьвер, а потом испугался. Говорил, вы хороший человек. Прямой и честный, не то что Верн Даннеган.