Сфера-17
Шрифт:
Николас улыбнулся:
– У меня есть легенда.
Фрайманн посмотрел на него с уважением.
Николас заметил, что Эрвин мгновенно подстроился под ритм его шага и идёт теперь мягко и небыстро. Он чуть заметно подавался вбок, к Николасу, во всех движениях его сквозила скрытая заботливость. «Он на своей территории, – подумал Николас, – он принимает ответственность за меня…» Мысль эта развеселила его, а то, что Эрвин обрадовался его приезду, грело душу. Николас рассеянно подумал, что приехал по делу, но так быстро приехал вовсе не из-за срочной необходимости. Шукалевич сказал, что Фрайманн живёт в расположении части. Николасу любопытно было посмотреть на логово Чёрного Кулака. И увидеться с ним тоже хотелось, поговорить не только о Стерляди, просто так…
«Нам так мало достаётся положительных эмоций, – подумал Николас, – нужно ценить и ловить их крупицы, иначе воля станет слабеть. Я хотел сблизиться с Эрвином, чтобы поберечь ценного для нас человека, узнать его лучше и прикрыть в случае необходимости. Теперь я хочу этого ещё и потому, что он мне симпатичен. Это нормально».
– Она вам не понравится, – продолжил Николас со вздохом. – Но лучшей я не придумал.
Фрайманн озадаченно наклонил голову к плечу.
Николас помолчал, шутливо приподняв бровь.
– Кто из ваших бойцов был в увольнении неделю назад? – спросил он с напускной строгостью. – На них поступили жалобы.
– Строгофф, Коул, Перес, – ответил Фрайманн после паузы. – Не сомневаюсь. Эти могли. Что они натворили?
Вид у него был вместе суровый и послушный: он старательно подыгрывал Николасу, хотя это не слишком хорошо ему удавалось. Николас едва сдерживал смех. «Ах, железяка…»
– Разгромленное кафе, две разбитые машины, травмы лёгкой и средней тяжести у районного юношества, – скорбно сказал он. – Однако жалоба не подписана, никаких имён в ней нет, адреса не указаны, свидетельских показаний снять не с кого. Таким образом, нельзя точно установить, был ли это именно Строгофф с компанией или кто-то ещё. В сущности, дело дутое. Но я, как человек вам не доверяющий и не сим-патизирующий, намерен отнестись к нему со всей серьёзностью. И обругать вас на чём свет стоит.
Эрвин по-строевому вскинул голову и расправил плечи.
– Я готов.
Николас рассмеялся. Несколько секунд Фрайманн ещё строил подобающую мрачную мину, а потом присоединился к нему.
Купа зелёных земных деревьев осталась позади, открылся вид на стрельбища и плац. Стрельбища пустовали. По плацу под ритмичную непристойную речовку бегали трусцой полуголые бойцы. Капли дождя стекали по мускулистым спинам. «Без смены направления! – орал сержант. – Без смены темпа спиной вперёд марш! Команду выполнили непринуждённо и будто лениво, без рвения, но сержант явно остался доволен и что-то одобрительно пробурчал. Николас смутно удивился: разве в армии не добиваются чёткости, слаженности, бравого вида?..
– Это не бег, – сказал Эрвин, точно прочитав его мысли. – Бойцы отрабатывают элемент ки-системы. Николас, вы прибыли с проверкой. Возможно, вам в самом деле будет интересно посмотреть на нашу жизнь.
Реннард взглянул на него с улыбкой.
Улыбка вышла натянутой, потому что он чувствовал странную неловкость. Кажется, всё шло хорошо, Эрвин приглашал его в гости. Что может быть естественней взаимной симпатии? «Это нервы, – подумал Николас. – Остаточное нервное напряжение, которое всплывает в неподходящие моменты. Нужно обратиться к врачу. В менее спокойной ситуации такое может очень навредить делу. Хорошо, что хотя бы сейчас я в безопасности. Могу зафиксировать проблему и отложить решение».
Фрайманн ждал. Лицо его оставалось невыразительным, но во взгляде и во всей позе нарастало напряжение.
– После всех дел, конечно, – наконец неловко, отрывисто добавил он.
Николас осознал, что непозволительно затянул с ответом, и в стеснении стёр дождевую воду со лба.
– Конечно, Эрвин. Спасибо, – сказал он. – Для меня это честь.
Эрвин не повёл его в штаб. За стрельбищем комбат свернул на какой-то тихий проулок, весь утопавший в зелени, где и сообщил Николасу, что в его рабочем кабинете стоит чья-то наблюдательная плюс-камера. Фрайманн не знал чья. Это могла быть одна из обязательных камер товарища Лауфера или одна из необязательных – товарища Шукалевича, но кабинет свой Эрвин в любом случае не жаловал.
– Я живу в третьем корпусе, – сказал он. – То есть я там сплю. Камер там нет. Если вы не возражаете, Николас…
– Ничуть, – ответил тот.
Он не очень понимал, почему бы он мог возражать. Кажется, они с Эрвином сегодня то и дело заставляли друг друга чувствовать неловкость.
Впрочем, на то она и внеплановая проверка с выговором.
Они поднялись на крыльцо, и Эрвин открыл тяжёлую деревянную дверь.
В коридорах третьего корпуса было пусто и чисто – настолько чисто, что даже запах пота и ношеной одежды, обычный для казарм, почти не ощущался. На тумбочках по углам цвели земные цветы, подоконники блистали белизной и даже стулья, выстроенные рядами у стен, казались только-только отлакированными.
Из-за угла доносились голоса, искажённые и умноженные эхом большого пространства. Командами звучали слова на незнакомом языке, и Николас вспомнил про ки-систему: должно быть, там располагался крытый спортзал и кто-то проводил тренировку.
– Лейтенант Дерри обучает новобранцев, – сказал Фрайманн. – Основные элементы. Правильное дыхание. Как раз перешли к третьей фазе.
Николас о базовых элементах ки-системы имел представление довольно смутное, но понимающе кивнул. Они с Эрвином повернули за угол, и он увидел слева от себя распахнутые двери спортзала и услышал напряжённый гул кондиционеров. Фрайманн остановился – чуть в стороне, в тени, но так, чтобы видеть происходящее в зале. Реннард пристроился рядом.
В зале стояли шестеро рядовых в полевой форме, но босые. Бледный носатый лейтенант вколачивал в бритые головы основы ки.
– Тебя нет, – убедительно говорил он, остановившись перед светловолосым высоким парнем. – Нет тебя здесь. Стой так, чтоб я сквозь тебя стену видел! Третья фаза, раз, два!..
Тут он заметил комбата и на секунду замолк. Но по-видимому, такие проверки были обычным делом. Лейтенант сделал вид, что в упор не видит начальства, развернулся и прошёл к дальней стене зала.
– Рядовой Кун, – взрыкнул он, стоя к новобранцам спиной, – для чего нужна третья фаза дыхания в ки-системе?
Рядовой набрал воздуха в грудь:
– Для повышения безопасности личного состава при операциях!
– Чушь собачью несёшь, – сказал лейтенант и посмотрел через плечо.
Рядовые подобрались.
– Для того чтобы нервы гражданские беречь, она нужна, – сказал Дерри. – Поднимаешься ты на седьмой, скажем, этаж зачищать, скажем, притон. А ниже и выше спят порядочные люди. Чтобы они не обосрались в своих тёплых постельках, ты входишь в третью фазу. И тебя нет. Не видно, не слышно. Пришли бойцы Отдельного батальона, прибрались, стало чисто. Никто ничего не заметил. Понял?