Сфера. Книга Первая. Последняя Галактическая
Шрифт:
Подозвав медсестёр и приказав им подготовить восстановительную камеру, а затем, передав Юонга дежурному врачу, пригласил меня в свой кабинет, расположенный на самом верхнем этаже и занимающий его четвёртую часть, что, по моему мнению, было весьма расточительно, учитывая скудную меблировку.
– Я в не первый раз вижу его в таком состоянии, а если быть точным в девяносто шестой, – тихо произнёс он, подходя к столу из морёного дуба, с огромным количеством информационных панелей и консолей управления, – Но насколько я понимаю в последний.
– Довольно
Я замолчал. Он тоже молчал, а затем подошёл к шкафу, стоявшему в правом дальнем от двери углу. Это был, вероятно, самый старый шкаф в Конфедерации, он относился к Эпохе Войн4, времени, когда Земля была разделена на страны и все хотели больше чем могли получить. Где Аметир взял такую древность, да ещё и настоящую, а не копию из синтетического дерева не знал даже я, да в прочем и не интересовался.
Он достал из этого шкафа бутылку коньяка и два стакана. Поставил передо мной один и наполнил его приятной во всех отношениях темной жидкостью примерно наполовину. И подойдя к панорамному окну, занимавшему всю стену, напротив двери спросил:
– Кажется, тебе он надоел?
– Да, иначе, почему он был бы в таком состоянии…
Аметир вздохнул и опусти взгляд себе на руки, в которых держал свой бокал, он определённо был на половину пуст.
– Почему не убьёшь его сам как убил многих до этого?
– Ты лучше меня знаешь ответ, – произнёс я, беря свой бокал в руки, и отпивая первый глоток, чувствуя превосходный вкус, составившийся более чем из шести столетий.
Резко обернувшись, Аметир в упор посмотрел на меня. В его глазах плескался гнев.
– Ты умудрился наврать сам себе и поверить в свою ложь! – его голос сорвался на крик, от которого задрожали стекла и треснул бокал в его руках. Заметив это, он успокоился и продолжил уже прежним тоном, – Ты заставил всех поверить в свою ложь, но я знаю правду и пытаюсь помочь тебе, а ты …
Он досадливо махнул рукой и вновь отвернулся к окну. Мы помолчали. Я допил коньяк и вновь обратился к нему.
– Какие новости?
Он обернулся и посмотрел на меня.
– Я закончил с исполнением своей части, ты знаешь, я тебе помогу, но обещай, что будешь прислушиваться к нам и тогда когда достигнешь своей цели.
– Мог бы и не говорить – улыбнулся я, – Ты знаешь – я всегда держу слово.
– Знаю, – он отвёл взгляд, – но не верю. Никто из тех, кто получал силу даже близкую к той, которую ищешь ты, не оставался верен своему слову. Ты сам знаешь это. Помнишь проект «Икар»?
– Весьма неудачный пример, – произнёс я, поморщившись, – Этот проект всё равно провалился, так что предательство Сальмифа мало что изменило.
– Ты и сам знаешь, что дело там было вовсе не в его личности, а как ты любишь говорить в «сумме объективных причин».
Я вновь поморщился. Он был прав. Как всегда. Я знал, к чему он ведёт, но все равно произнёс.
– Думаю, ты прекрасно знаешь, что я не отступлюсь и ни один из вас не в силах меня переубедить.
– Даже Она?
– Она не станет, – я вновь подумал, а затем продолжил, – А если быть точным то не захочет меня переубеждать, ведь мой успех исполнит её мечту.
Теперь был прав я, и Аметир это понимал.
– Уже скоро? – спросил он спустя пару минут.
– Да, – ответил я, вставая, – Собрание состоится послезавтра. Мы начнём действовать. Время пришло. Оно всегда приходит.
Я вышел, закрыв за собой дверь, и оставив его наедине с невесёлыми мыслями. Я направился домой, но, не дойдя до него пару кварталов, понял, что меня уже кто-то ждёт. Нет, не просто кто-то. Это была Она. Она знала и Она приехала. Она не менялась. Она оставалась Миледи. Миледи Олесанна.
Глава 2. Знание. Свет и Тень.
Аметир постоял ещё немного, поглядел на закрытую дверь, а затем перевёл взгляд на ничем не примечательный участок стены.
– Выходи, – коротко сказал он, – Неужели ты думал, что сможешь скрыть своё присутствие от меня? Не забывай, я мастер по обнаружению!
– Да, ты, верно, подметил, – иронично ответила стена, – мне с тобой не тягаться.
Затем поверхность выгнулась, и из стены вышел мужчина средних лет, высокий, с узкой бородкой старого стиля и уложенными назад чёрными волосами. Одет он был в чёрный костюм и белую рубашку, по старой, но вечной моде. Он улыбнулся Аметиру, поправил очки в тонкой золотой оправе, так хорошо гармонировавшей с его темно-синими глазами и, немного подумав, протянул руку. Аметир поморщился, но руку принял и спросил:
– Все знают?
– Она уже у него дома.
– Вряд ли он будет удивлён. Когда будут остальные?
– Уже завтра. Не предложишь выпить? – спросил пришедший, заранее зная ответ.
– Нет. Но ты знал это, и всё равно спросил. Как всегда. Как всегда иррационально.
– Я надеялся…
– Твоей надежде давно пора почить с миром.
– Я знаю. Я тебе не нравлюсь, ведь я единственный, кто даже не пытался его отговорить, но как ты сам недавно сказал, – произнёс пришедший, снимая очки и садясь на диван, – задавать вопрос, на который знаешь ответ – иррационально.
– Но ты мог попытаться!
– Если я не могу убедить тебя угостить меня, то, как я могу убедить Илиама отказаться со своей цели?
Аметиру было нечего на это ответить. Тогда он спросил:
– Ты в него веришь? Ты веришь, что он справится?
– Конечно.
– Почему?
– А почему у веры должно быть основание? Люди тысячелетиями верили в Бога, не в силах ни доказать, ни опровергнуть его существование, верили, что человек венец творения, идеал, эталон, верили, что смогут покорить всю Вселенную одной только силой. У нас не было для этого оснований, но мы верили.