Сфероидос. Часть первая. Сфероидос в огне
Шрифт:
Само понятие, тени, солнечной стороны стали чисто условны. Так, как самого понятия чистого неба, света и солнца не стало. Вся воздушная оболочка Земли забита плотными облаками пепла и дыма, часть ее стянута и выброшена в космос, а свет лишь ели-ели пробивается сквозь эти плотные облака и дымы. К тому же температура воздуха все время снижается. Сказывается отсутствие солнца. Земля начинает остывать. А это еще одна неприятность. Скоро льды скуют, океанские просторы и нам не придется, маневрировать, мы так и будем поворачиваться, и подставляться под удары и уже никак не сможем отреагировать зажатые льдами. Правда появляется другая, очень слабая надежда на то, что ледяной панцирь сможет ослабить пробивную силу метеоритов и если под этот лед поднырнуть, скажем, под массивные айсберги и ледники, то может, что-то
А пока мы все принимаем и принимаем остатки экипажа Сфероидоса-3289. Мне все время докладывают о количестве прибывающих. Саша права. У нее так же были очень большие потери. Из ста тысяч ее экипажа, что вышел в океан, остались в живых чуть больше двадцати тысяч. Скоро закончат свой переход оставшиеся тысячи, и я смогу увидеть и обнять Сашу. Я жду, время идет. К сожалению, быстрому переходу экипажа стала мешать крутизна задранной палубы, которая все растет и растет с одной стороны и все больше и больше погружается с другой. Если не принять каких-то дополнительных мер, с нашей стороны, то последние сотни, либо вообще не смогут перейти из-за вздыбленной палубы, либо им придется плыть к нам в ледяной воде, а тогда из тысяч, доплывут только сотни. К тому же среди экипажа много маленьких девочек. Нам надо идти на помощь и спасать, помогать. Подаю соответствующую команду. А потом все слежу, как все получается. И пока они к нам переходят, я расскажу об экипажах сферосоидосов и нашей экипировке.
Его комплектовали в основном из тех, кто выиграл право в лотереи, но при этом в экипаж включали специальные команды специалистов, кто потом брал на себя обязанности по обслуживанию и ремонту всех систем и механизмов. А это были специалисты, мастера своего дела. Кроме того в состав экипажа включался трех сменный расчет ремонтников, золотых помощников пайлота. Именно с ними, нам все время приходилось бороться со стихией и последствиями попаданий. Были еще и группы аналитической обработки информации и выдачи решений и рекомендаций пайлоту, которые управляли потоками поступающей информации и загружали ее в бортовой компьютер сфероидоса. А тот уже сам обрабатывал всю поступающую информацию и выдавал пайлоту варианты решений. Моя задача была выбрать тот вариант, которым я решала воспользоваться. Это и была моя задача, как чиф-пайлота. Должна вам сказать, не простая задача. Как правило, у каждого чиф — пайлота, помимо штаба, все время на ЦП круглосуточно дежурила смена операторов по оборудованию и эксплуатации систем, и смена управления ядерной установкой. Вот всем этим мне и приходилось руководить и привлекать тех специалистов, кого я считала необходимым дополнительно вызвать и подключить. Сама по себе задача не простая управлять такой махиной, и всеми людьми, а тут еще и повседневные стрессы при попаданиях метеоритов, воздействия сверхзвуковых волн, много метровых валов воды и прочего, прочего, прочего. Не случайно, многие не выдерживали и месяца, я пока что держалась уже год. Можно сказать, что все еще благодаря мне мы выживали. Но все бы ничего, да предел наступал не только у меня, но и у других. Очень часто мои дамы-господа не выдерживали этой бесконечной череды ударов и либо сваливались в приступах болезни, гибли, или сами уходили из жизни добровольно. Это не осуждалось. Каждый сам решал. Я решила бороться и выжить, на меня ровнялись и поступали так же.
Однако уже скоро, из-за естественных и боевых потерь стала ощущаться нехватка специалистов. И хоть подготовка специалистов на замену не прекращалась ни на минуту, мы уже очень остро ощущали свою ослабленную готовность. За год, многократно сменились составы ремонтных бригад. Они, мои самые нужные и верные помощники гибли каждый раз и почти каждый день. А что я могла сделать для них и как мы могли им помочь. Все понимали, что без них сферосоидос не продержится, поэтому им позволялась многое и очень многое. Главное, чтобы они в свою смену опять были в форме. И самое главное, Все о ком я говорю, были женщинами!
Первоначально ими были самые взрослые, а сейчас, во многих командах работали девочки. Да, да! Девочки по десять, двенадцать лет! А, что было делать? Единственное, что я делала, так не мешала им любить! У многих ремонтниц было сразу
Поэтому, пополнение состава нашего экипажа, тут же вызвал целую волну сексуальных взрывов. Еще бы! Так много новых лиц, столько судеб, эмоций! Столько новых фигур и тел и все можно и доступно. Главное, по любви, по любви…во имя и с их именем, во имя всех нас! Главное, выжить!
Наконец-то я встречаю Сашу. Она очень красивая. Всегда была такой, а сейчас стала еще более красивой.
Обняла ее, расцеловала. Обе потом, всплакнули украдкой.
— Сашка! Как же ты хороша! Тебя не узнать, прямо. — Говорю ей, что бы ее поддержать и невольно любуюсь. А она и, правда, хороша! Чертовски!
— Так! Ко мне! Ты идешь ко мне! Я тебя со своей девочкой познакомлю.
Она тут же меняется и наивно так, спрашивает.
— Что? И у тебя на нее есть еще силы?
От того, как я смеюсь, она все никак не может понять и, пытаясь выяснить все до конца, уж такая наша бабья суть, снова расспрашивает.
— А она хороша? Возраст?
— Да, что ты?
— А фигурка? Рост?
— Не может быть!
— Как же ты с ней? Ведь это же так… — Я перебиваю ее. И уже замечаю, что операторы отвлекаются, нас слушают.
— Идем, идем. Я тебя провожу и с ней познакомлю.
— Как интересно?
А потом, словно спохватившись, начинает вместе со мной уточнять все о своих. Сколько, где, как? И все, что в таких случаях делала бы я. Мы так и не уходим с ЦП еще долго.
Во время перехода мне подают знать о себе наши компьютерщики. Спрашивают меня, что будем писать в памяти нашего бортового компьютера с тонущего борта. Если все подряд, так нам не хватит времени, а если выборочно или же через входные фильтры, то я должна им сказать, на что они их должны выстроить. Спрашиваю об этом Сашу. Она оживляется и говорит, что надо все записать, а то как же. Что же все старания оказались напрасными?
Я понимаю щекотливость положения, но желая мирным путем разрешить напряжение, прошу ее вместе со мной просмотреть выборочные записи кого-нибудь из ее экипажа. Она соглашается. На экране мелькают стихи, письма любимым, видео и фотографии. Масса эпизодов, фотографий оголенных тел. Своих и тех, с кем она, эта неизвестная спала и как занималась любовью. Я уже бросила на Сашу не один укоряющий взгляд, но она тупо смотрит на все это и молчит. Наконец я не выдерживаю, потому, что мелькает целая подборка отборной и непристойной порнографией. Подаю голосовую команду, и на огромном экране застывает крупным планом она. То, чего так все время добивалась и хотела запомнить она, эта без именная владельца частного архива. На нас смотрит хозяйка, довольно откровенно демонстрируя свою пипетку. Дело в том, что почти все девчонки увлекались подобными съемками и потом, глядя на них, мастурбировали. Многие обменивались такими файлами, и это было повсеместно.
— Ну, что? — Спрашиваю дипломатично. — Будем ставить на все это фильтры? Только записывать биометрическую информацию и то самую минимальную. Кто, откуда и кем. Что еще писать?
Поворачиваюсь к Саше. Она стоит и беззвучно плачет. Понимаю, что ей дорого все, как память, как интимная информация записей чувств и желаний девочек из ее недавнего экипажа.
Опять отвлекают. Саша молчит. Спрашивают, что делать с собаками?
— С кем, с кем? — Переспрашиваю я.
Саша оживает и тихо так и виновато поясняет. Что, мол, не у всех девочек была правильная ориентация, и она разрешала своим ремонтницам некоторые вольности в сексе.