Сгорая от любви
Шрифт:
Но Вулфред не хотел убивать свою пленницу. Он смотрел на ее лицо, удивляясь плотности и черному цвету длинных ресниц, гладкости кожи и шелковистости волос. Сейчас он мог бы оставить ее одну. Но что-то удерживало сурового сакса…
Вулфред продолжал сидеть на краю кушетки, держа в объятиях прекрасную римлянку, пока первые лучи солнца не просочились через щели сарая и не заиграли светлыми пятнами на полу и стенах…
Мелания проснулась только после полудня. В первый момент она никак не могла поверить, что накануне мгновенно заснула. Но благостное чувство покоя после сна не могло продолжаться долго по двум причинам. Первую
– Я долго спала? – спросила она у своего стража хрипловатым со сна голосом.
– Всю ночь и половину дня.
Ночь и половину дня… Слишком долго! Она расстроилась: осуществление ее планов задерживалось.
Теперь надо все начинать сначала. От подобной мысли у Мелании на лбу выступила испарина.
И все же Мелания не отчаивалась. Ибо стремление перехитрить волосатого дурня было в ней гораздо сильнее досады по поводу зря потерянного времени, отдалившего собственную смерть.
Приподнявшись и вытянув ноги вдоль кушетки, она с удивлением увидела, что во время сна кто-то накрыл ее легким одеялом. Скорее всего «монстр» попытался задушить ее. Но, взглянув на него, она решила, что убийство пленницы во сне вряд ли его бы удовлетворило. Он предпочел бы дождаться того момента, когда жертва проснется и начнет громко умолять о пощаде. Но одно оставалось бесспорным: Вулфред, каким бы глупым он ни был, понял причины, заставлявшие Меланию трудиться в поте лица, а потому больше не намерен просто наблюдать и удивляться ее трудолюбию. Значит, вновь обмануть его ей будет значительно труднее.
Но что делать? Если она не сможет умереть от истощения и перенапряжения, что остается?
– Вставай, рабыня! – усмехнулся Вулфред. – Хватит нежиться в постели! Пора бы и перекусить.
Мелания улыбнулась про себя и спрятала лицо в подушку. Значит, ей предстоит умереть не от голода или непосильной работы, а от меча сакса. Так было лучше!
– Послушай, монстр! – пробурчала она, не поворачивая головы. – Если ты действительно хочешь предложить мне завтрак, то для начала перестань загораживать выход своим мерзким телом! Или ты загодя спрятал еду под кушеткой? Впрочем, подавать завтрак прямо в постель – древняя римская традиция. Ты намерен ей следовать? Но не утруждай себя, пытаясь исполнить каждое мое желание. Просто отступи на шаг от открытой двери, чтобы мы оба могли наслаждаться свежим воздухом.
Римлянка, несомненно, выспалась, пришла в себя и набралась новых сил. Вулфред наблюдал, как бодро она поднялась с кушетки, прошла мимо него чуть ли не с парадной воинской выправкой и скрылась за дверями кухни. Но почему она так послушно подчинилась его приказу? И почему на ее лице было почти радостное выражение?
Вулфред перебрал в уме все подробности их последнего очень короткого разговора. Вулфред сказал пленнице, как долго она спала. Такое сообщение ее явно напугало. Он легко прочел по лицу римлянки, что в голове у нее созрели новые планы борьбы с ним. Мысли девушки отражались в ее глазах, подобно взмывшим в голубое небо утренним жаворонкам.
Когда Вулфред заговорил о еде, лицо Мелании невольно просияло. Впрочем, подумал сакс, тут не
Вулфред, прижимаясь к окружавшей дворик стене, чтобы его не было видно из окна кухни, осторожно последовал за пленницей.
Кухня представляла собой маленькую комнатку с низкими потолками, деревянными стенами, покрытыми белой штукатуркой. В середине кухни выстроились в ряд массивные столы для приготовления пищи. В комнате было четыре окна правильной квадратной формы.
Вулфред остановился на пороге и обвел взглядом кухню. Но пленницы в ней не было…
Бывшие римские рабы прекратили работу и в страхе смотрели на застывшего в дверях предводителя саксов. У того не было никакого намерения их напугать. Он хотел лишь послушания.
С одного из столов упал на пол кувшин и разбился на мелкие кусочки. Виновником оказался маленький мальчик, неловко взмахнувший рукой. Теперь он стоял над разлетевшимися черепками и в ужасе смотрел на своего нового хозяина. Но Вулфред не обратил на него никакого внимания. Глаза его искали Меланию.
– Где она? – спросил Вулфред. Ответом было общее молчание.
– Я велел римлянке идти на кухню. Но здесь ее не вижу! Так где же она? – Голос его прогремел, как большой барабан.
– Не смей обижать ее! – крикнул кто-то.
Вулфред повернул голову и увидел мальчика, только что разбившего кувшин. Сейчас он держал в руках деревянную скалку, угрожающе подняв ее над головой, как палицу.
Вулфред с удивлением посмотрел на бесстрашного воина и его деревянное оружие.
– Уж не собираешься ли ты со мной драться за нее? – спросил он, смерив юного вояку с головы до ног насмешливым взглядом.
Мальчик глотнул воздуха и сжал скалку с такой силой, что пальцы его побелели.
– Или я не римлянин?! – спросил мальчуган, глядя на сакса глазами готовой к броску змеи.
– Вот уж чего не знаю! – ухмыльнулся Вулфред. – Неужели ты и впрямь римлянин?
– А ты сам не видишь?
– Я вижу перед собой очень молодого воина, у которого нет достойного оружия. А достойное имя у тебя есть?
– Меня зовут Флавиусом.
– Ага, имя действительно чисто римское!
– Конечно! Так же, как и Мелания!
– Нет. Ты скоро станешь настоящим воином. А Мелания – всего лишь женщина!
– Она римская женщина. Такая же римлянка, как я – римлянин! И в ней есть немало от воина!
– Нет. Она не воин, а борец. Это нечто совсем другое!
– О!
На лице Флавиуса появилось растерянное выражение. Конечно, мальчик был еще слишком мал, чтобы выглядеть настоящим римским воином. Но начинать учиться военному искусству уже мог. Вулфред участливо посмотрел на него.
– Ты хотел бы стать борцом или воином? – спросил его Вулфред. – Я могу предоставить тебе выбор, поскольку ты уже почти мужчина.
Флавиус сосредоточенно пожевывал губу, не спуская взгляда с сакского начальника. И, выдержав довольно длинную паузу, ответил вопросом на вопрос:
– А все саксы – воины?
– Не все, но большинство. У нас быть воином считается очень почетным.
– А римляне – все воины!
– Так в значительной мере было в прошлом. Тогда Рим славился своими воинами во всем мире.
– Я стану воином, – твердо сказал Флавиус.
– Мудрое решение! – улыбнулся Вулфред.
– И когда я могу им стать?