Сгорая от любви
Шрифт:
– Он не хочет видеть меня мертвой, Терас! Он намерен оставить мне жизнь, до тех пор пока сам не решит, что время для моего убийства наступило. А ведь ждать его желания просто унизительно.
– Какая разница?
– Разница в том, что сейчас я могла бы умереть почти счастливой. Если же все пойдет так, как желает мерзкий сакс, то моя смерть станет жалким и позорным поражением. А потому единственным выходом я считаю самоубийство.
Терас задумался. Вроде бы в словах Мелании была логика. На деле же она просто
– А ты не подумала о Боге? Ведь Всевышний никогда не осуждает невинную жертву насильственного убийства. Самоубийство же почитается за великий грех и является преступлением против Закона Божьего.
От неожиданности Мелания чуть не упала со стула. Ей казалось, что она все продумала до мельчайших деталей. Но вот о том, что сейчас сказал Терас, она даже не вспомнила. А ведь она была христианкой. И не имела права на самоубийство. Она должна жить страдая, что бы ни случилось. Далее если весь мир ополчится против нее.
К сожалению, Мелания не привыкла и не умела страдать.
– Но в такой ситуации… – несмело начала она.
– Разве Бог не знает все наперед? – оборвал ее Терас. – Или ты считаешь себя исключением только потому, что полные дикой ненависти люди превратили тебя в свою рабыню?
Терас мягко улыбнулся хозяйке, Его когда-то купили в этот дом для обучения детей, которые стали его друзьями, когда выросли, и признали своим наставником. Много лет назад отец Мелании дал свободу всем своим рабам, в том числе и ему. Затем сакс, снова стал называть его рабом. И он не протестовал. Но теперь уже другой сакс не только назвал, но и сделал его рабом. А ведь еще вчера он был свободным человеком…
Он понимал беспокойное течение мыслей Мелании, хотя сейчас ей было уже семнадцать лет и пора уже ко всему привыкнуть. Конечно, Терас вместе с отцом Мелании на протяжении многих лет старались привить девушке терпение и умение сдерживать свои порывы, но они мало чего достигли. Так, Мелания не научилась хладнокровно владеть собой, что особенно высоко ценил в людях ее отец. Она была очень ветрена и непостоянна в детстве, превратившись со временем в страстную и темпераментную женщину. Ни при каких обстоятельствах она не приходила в отчаяние. Типично римский ребенок, став взрослым, превратился в настоящий образец римской женщины. Во всяком случае, отец прочил своей дочери именно такое будущее.
Но отец покинул земной мир, а Мелания стала рабыней. Однако она считала для себя еще в большей мере, нежели раньше, необходимым стараться сохранить в чистоте свой образ образцовой римлянки.
– Ты знаешь, что Иисус Христос дал совершенно точное определение подчинения раба своему хозяину, – задумчиво сказал Терас. – Ты считаешь себя исключением?
– О Терас! – прошептала в ответ Мелания. – Я бы хотела им быть!
Терас улыбнулся,
– Ты намерена бороться с главным саксом? – спросил Флавиус, кивнув в сторону Вулфреда.
– Разве я не римлянка? – ответила Мелания, ласково проведя ладонью по голове мальчика.
– Но ведь он такой большой и сильный!
– Великий Рим больше и сильнее его! – гордо сказала Мелания.
Флавиус чуть прикусил нижнюю губу и тихо прошептал, наклонившись к коленям хозяйки:
– Сейчас Рим далеко, а ужасный сакс – совсем рядом!
Мелания вздохнула и вновь взъерошила густые волосы мальчика.
– Он здесь ненадолго. Он очень скоро уйдет вместе с остальными. Им никогда не удастся остаться здесь навсегда!
– Никогда?
– Никогда! Поэтому мне надо поторопиться, пока он не убежал! Я просто должна успеть дать ему понять, какого беспощадного врага он себе здесь нажил!
Флавиус поднял голову и посмотрел хозяйке в глаза:
– Тебе нужна моя помощь, Мелания? Может быть, нам надо вместе бороться с ним? Я готов!..
Мелания провела ладонью по щеке Флавиуса и очень серьезно сказала:
– Ты очень храбрый, Флавиус, но я хочу бороться с мерзким саксом один на один. Его ненависть должна противостоять моей. А если нас будет двое против него одного, то такая победа не принесет мне удовлетворения. Ты должен держаться на расстоянии от него самого и ему подобных. Понятно?
– Я так и поступлю, Мелания, если ты… так хочешь. Но, скажи, разве ты не боишься подобного поединка?
Глаза Мелании вспыхнули. Она устремила взор куда-то вдаль поверх головы Флавиуса и решительно сказала:
– Нет, я не боюсь!
– Но…
– Неужели ты не видишь, сколько во мне злобы к нему. И скорее он должен бояться меня, чем я его? Я не сомневаюсь, что он боится! Но предупреждать его о том, что буду безжалостной, я не стану! Мой план – захватить его врасплох!
Флавиус смотрел на Меланию глазами, полными сыновней любви к матери, неожиданно обретенной во враждебном мире.
– Какая же ты смелая, Мелания! – восторженно воскликнул он.
– Не более, чем ты, Флавиус! – столь же серьезно ответила Мелания.
В кухню вбежал Катред.
– Вулфред… Ты… Работай!.. – прокричал он, безжалостно коверкая латинские слова и указывая рукой на Меланию.
Загородив спиной Флавиуса, она презрительно посмотрела через плечо на Катреда, остановив его взглядом, будто усмирила дикого зверя.
И вдруг лучезарно улыбнулась.
Ее улыбка заставила Тераса вздрогнуть, а Катреда нахмуриться. Обоих охватило тревожное предчувствие. Мелания же вскочила со стула и, оттолкнув Катреда, выбежала из кухни. Терас с удивлением посмотрел ей вслед…