Сгореть быстрее звезды
Шрифт:
— Теряешь хватку, — сквозь зубы с раздражением произнес Адмирал. — Тебе надо лучше готовиться к тем поручениям, что я тебе даю. Как ты мог не ознакомиться с делами и не вникнуть во все детали операции? Кира Эрцог, перегорела на Умаге. Это она и Пабло Тур, подняли огненную стену и не позволили пиратским пикачам прорваться к Ассемблее геологов, где прятались Королева Умага, её сноха, принцы и еще несколько сотен жителей. А в группе она потому, что как побратим Раша Эрцога, прошла кастовые лагеря умагцев, и как никто подготовлена к этой операции. Воинское звание она получила, уже после того как её год выхаживали все наши медики.
— Я теряю хватку? — тяжелым взглядом посмотрел на
— Мать Аурика Алегро, умерла, как только девочка закончила школу, — вмешался в разговор ректор. — А отца она не знает.
— Не знает или не хочет знать? — перевел я свой взгляд на Харса продолжая сжимать кулаки. — Ирвин, ты в молодости неоднократно был у меня в гостях. И ты не помнишь, как звали мою первую жену и дочь? Кира моя дочь от первого брака. И я требую, чтобы её отстранили от этой операции. Слышите?
— Боюсь, что это невозможно, — спокойно ответил Адмирал. — Во-первых, нигде нет информации, что она твоя дочь. Во всех её анкетах в графе отец прочерк, и даже в свидетельстве о рождении. Во-вторых, она сама не откажется от участия. Несмотря на то, что все её эмоции сгорели, она остается прямым и честным человеком. Я не знаю, что между вами произошло, но в ней все-таки много от тебя. В том числе упрямство и ответственность.
— Я ушел от её матери к другой женщине. Она мне это не простила, — устало опускаясь на стул ответил я. Тяжесть земного притяжения навалилась мне на плечи всей силой. Даже дышать стало трудно и невыносимо запекло в груди. — Аурика умерла, как только она окончила школу? Это значит почти сразу после развода. Она мне этого никогда не простит. Я должен уберечь мою девочку. Я лечу с ними.
— Даже не думай, — спокойно ответил Адмирал. — Не хватало мне еще операцию превращать в семейные разборки. Мы слишком много сделали для успешного выполнения, и все тщательно спланировали, чтобы рисковать. Единственное, чем я могу помочь тебе, это забрать у тебя несколько дел и отдать другому, чтобы вы с Ирвином полностью погрузились в эту операцию.
Домой не хотелось идти. Впрочем, мне уже давно не хочется туда возвращаться. Дома одно и тоже каждый раз. Испуганный сын, к которому я не испытываю никаких чувств. Молодая и красивая жена, которой я должен гордится. Я и горжусь для всех, а для меня она так и не стала близкой и родной. Никогда не спросит, как дела, а если сам начинаю говорить, делает вид, что внимательно слушает. А сама только и ждет паузы, чтобы выпросить очередную тряпку или украшение. Я подошел к шкафу, в котором стояли бутылки с алкоголем. Налил себе полный стакан виски и выпил залпом. Чувство вины, с которым я боролся все эти годы, начало поднимать голову. Но я опять засунул его глубоко. Вернее, залил еще одним бокалом виски. На душе было мерзко и муторно. Перед глазами стояла Кира, только не такая какую я увидел её сегодня. А веселая и открытая. Пускающая в воздух огненных птиц, делать которых долго тренировалась в тайне от нас с матерью. И впервые запустила на годовщину нашей с Аурикой свадьбы. Последнею годовщину. Вспоминал я её и в тот момент, когда собирал вещи и высказывал Аурике все, что думал по её поводу. Я и сейчас не могу сам себе признаться насколько мои слова были несправедливые. Все пытаюсь себя успокоить тем, что был прав. Что все что я ей тогда сказал, заслужено. Только вот глаза дочери в тот момент не дают покоя. Я выпил еще один стакан виски. Алкоголь не брал, несмотря на то, что пил я его не закусывая. Кира тогда стояла возле стенки, кусала губы, сдерживая слезы и молча наблюдала за мной. Она казалась пришибленной и растерянной. Аурика рыдала на диване и после очередной моей фразы, в которой я пояснил ей, что у меня есть другая любимая женщина. Мы давно вместе и что скоро она родит мне сына. Кира подошла ко мне вплотную и бросила с такой ненавистью:
— Я ведь тебе верила. Ты был для меня самым лучшим и непогрешимым. А ты оказался предатель и подлец. У меня нет больше отца, — и повернувшись к матери добавила. — Не плачь. Зачем тебе это ничтожество нужно. Лучше никого не иметь рядом, чем вот такого как этот. Всадит тебе нож в спину. Да еще и тебя обвинит в том, что ты его удержать хотела, вынося из-под него раненого горшки и сутками делая массаж разрабатывая его недвижимые конечности.
И я её ударил. По лицу. Наотмашь. Зло. Первый раз в жизни. Я же на неё даже голос не поднимал, а тут ударил.
— Не смей так со мной разговаривать, — прошипел я. — Наши отношения с матерью, это наши отношения. И совсем тебя не касаются.
— Не смей её трогать, — с криком между нами вклинилась Аурика. — Уходи. Заклинаю уходи. Я отправлю все твои вещи с курьером. А хочешь, мы уйдем. Только сейчас уходи.
— И это я тоже запомню, — сдерживая слезы и сжимая руки в кулаки, с ненавистью произнесла тогда Кира.
В кабинет зашел Ирвин Харс. Его лицо, обезображенное шрамом, ничего не выражало.
— Пьешь? — спросил он, присаживаясь в соседнее кресло.
— Пью, — со злостью ответил я и посмотрел на него, ожидая успокоительных и ничего не значащих фраз.
— Несправедливость алкоголем не зальешь, — неожиданно тихо сказал он. — Есть вещи, которые не прощают. Тебе просто это надо принять и жить с этим. Пойдем, я тебя домой отвезу.
— Не хочу. У меня нет дома, там тошно и чужое все, — и немного помолчав спросил. — К ней эмоции вернутся?
— Должны. Гарц с Эдом все делают, чтобы её раскачать. Но пока все очень сложно. Она за год даже улыбаться не научилась.
— Записи с Умага есть?
— Да. В архиве под грифом, — ответил Ирвин и добавил. — Смотри, она на Умаге погибла как герой и торжественно захоронена на центральной площади вместе с членами экспедиции. Имей это ввиду. Так надо.
— Я понял. Все-таки поехали домой. Дома спать удобней, — сказал я поднимаясь.
Глава 10
Группа стояла в недоумении. Несмотря на то, что у Киры отсутствовали эмоции, она почему-то умудрилась нахамить первому заместителю Адмирала. За целый год общения с ней, они впервые были свидетелями такой сцены. Обычно спокойная и невозмутимая девушка, вдруг ни с того ни с сего, сорвалась.
— Кира, что ты себе позволяешь? — взорвался Гарц и с негодованием посмотрел на Киру. — Ты знаешь кто это? Это Мирослав Матвеев. Человек-легенда. Мой бывший командир и самый смелый, честный и порядочный человек во Вселенной. Ты знаешь сколько боевых операций у него за спиной? И сколько раз, только благодаря его личной храбрости, мы выходили из смертельных ловушек живыми? А ты позволила себе в таком тоне с ним разговаривать.
— Гарц подожди, чего ты кричишь? — пытался уговорить друга Эд. — Раз она так поступила, значит у неё есть повод.
— Честный говоришь? — и Кира повернулась к Аселю. — Асель, если Гарц тебе будет говорить всегда правду, а Эду врать. Ты будешь считать его честным человеком?
— Нет, — ответил Асель сначала посмотрев на Гарца, а потом переведя взгляд на Эда.
— Спросим по-другому, — невозмутимо продолжала Кира. — Если Гарц тебе будет говорить всегда правду, а мне врать. Ты будешь считать его честным человеком?
— Кира, могут быть разные обстоятельства, — начал разглагольствовать Асель. — Есть моменты в жизни, когда надо соврать, для того что бы уберечь человека.