Сговор диктаторов или мирная передышка?
Шрифт:
Крайне опасным было положение и у восточных границ Советского Союза. Министр иностранных дел Японии X. Арита заявил 18 мая 1939 г. в беседе с американским послом в Японии Дж. Грю, что «если Советская Россия будет вовлечена в европейскую войну, то Япония со своей стороны сочтет невозможным остаться вне этой войны». [133] Это означало, что Токио был готов перевести уже шедшие вовсю, особенно в августе, сражения на Халхин-Голе в полномасштабную войну.
Находящемуся в умышленно созданных Великобританией и Францией тисках жестких реалий советскому руководству не оставалось ничего иного, как обратиться к альтернативе – германскому предложению о нормализации отношений между двумя странами. Пускай даже и на время не более двух лет, о чем Сталин прекрасно знал с 19 июня 1939 г.
133
Papers Relating to the Foreign Relations of the United States. Japan, 1931–1941. Wash., 1943. Vol. 2. P. 2.
Стремясь
26 июля заведующий восточноевропейской референтурой отдела экономической политики министерства иностранных дел Германии К. Ю. Шнурре изложил временному поверенному в делах СССР в Германии Г. А. Астахову поэтапный план нормализации советско-германских отношений. [134] В ответной телеграмме В. М. Молотов отметил: «Ограничившись выслушиванием заявлений Шнурре и обещанием, что передадите их в Москву, Вы поступили правильно». [135] 2 августа Г. А. Астахова пригласил для разговора И. Риббентроп. [136] На следующий день германский посол Ф. Шуленбург по указанию из Берлина посетил В. М. Молотова. Он заявил о стремлении германского правительства улучшить отношения с СССР. Касаясь конкретных тем, он заверил, что Германия «не старается ободрять Японию в ее планах против СССР», что нет оснований для трений между Германией и СССР «на всем протяжении между Балтийским и Черным морями». Требования Германии к Польше не противоречат интересам СССР. В Румынии Германия не намерена задевать интересы СССР. У Германии нет агрессивных намерений в отношении Прибалтийских стран и Финляндии. Таким образом, сказал германский посол, «имеются все возможности для примирения обоюдных интересов». [137] Тем не менее по итогам этой беседы Шуленбург телеграфировал в Берлин, что в Москве по-прежнему наблюдается недоверие к Германии и Советское правительство «преисполнено решимости договориться с Англией и Францией». [138] Причиной такого вывода послужили однозначно негативные оценки Молотовым политики Германии. Статс-секретарь МИД Германии Э. Вайцзеккер, со своей стороны, отметил в своем дневнике 6 августа, что Берлин прилагает все более настойчивые усилия, чтобы договориться, но Москва по-прежнему оставляет эти зондажи без ответа. [139] Пока существовала хоть самая минимальная надежда на заключение с Англией и Францией договора о взаимной помощи, Советское правительство уклонялось от рассмотрения по существу германских предложений. Однако к середине августа 1939 г. стало очевидным, что надежд на достижение договоренности с Англией и Францией не остается, а война неумолимо приближается. В такой обстановке вставал вопрос: правильно ли продолжать игнорировать германские обращения?
134
АВП СССР. Ф. 011. Оп. 4. П. 27. Д. 59. Л. 191–195.
135
АВП СССР. Ф. 059. Оп. 1. П. 295. Д. 2038 Л. 93.
136
АВП СССР. Ф. 059. Оп. 1. П. 294. Д. 2036. Л. 162–165.
137
АВП СССР. Ф. 06. Оп. 1 а. П. 26. Д. 1. Л. 7-12.
138
Akten zur deutschen ausw"artigen Politik, 1918–1945. Ser. D. Baden-Baden. 1956. Bd. 6. S. 894 (далее: ADAP).
139
Die Weizs"acker-Papiere, 1933–1950. Frankfurt a. M., 1974. S. 157–158.
15 августа 1939 г. Ф. Шуленбург, посетив В. М. Молотова, снова заявил о готовности германского правительства улучшить отношения между двумя странами. В этих целях, сказал он, Риббентроп готов прибыть в Москву. Нарком впервые в беседе с германским послом проявил интерес к обмену мнениями по конкретным вопросам. Он спросил Шуленбурга, насколько соответствуют действительности полученные
140
АВП СССР. Ф. 0745. Оп. 14. П. 32. Д. 3. Л. 37–39.
Два дня спустя, получив указания из Берлина, Ф. Шуленбург передал В. М. Молотову положительный ответ на все эти вопросы. Он сообщил о готовности министра иностранных дел Германии прибыть в Москву 18 августа или в последующие дни. Молотов напомнил, что до последнего времени представители германского правительства выступали с враждебными в отношении СССР заявлениями; если теперь это правительство делает поворот к серьезному улучшению отношений с СССР, то это можно только приветствовать. Первым шагом к улучшению отношений могло бы быть заключение торгово-кредитного соглашения.
Вторым шагом через короткий срок, заявил Молотов, могло бы быть заключение пакта о ненападении или подтверждение пакта о нейтралитете 1926 г. с одновременным принятием специального протокола о заинтересованности договаривающихся сторон в тех или иных вопросах внешней политики с тем, чтобы последний представлял органическую часть пакта. Было подчеркнуто, что перед приездом Риббентропа необходимо провести соответствующую подготовку, чтобы получить уверенность, что переговоры обеспечат достижение определенных решений. [141]
141
АВП СССР. Ф. 0745. Оп. 14. П. 32. Д. 3. Л. 45–46.
19 августа Ф. Шуленбург снова посетил В. М. Молотова, добиваясь согласия на безотлагательный приезд в Москву И. Риббентропа. Он заявил, что германо-польские отношения обострились в такой степени, что возможно возникновение конфликта. Желательно выяснение советско-германских отношений до возникновения этого конфликта, так как во время конфликта это сделать будет трудно. Посол подчеркнул, что Риббентроп имел бы неограниченные полномочия «заключить всякое соглашение, которое бы желало Советское правительство». [142] Молотов сообщил в тот же день германскому послу, что если торгово-кредитное соглашение, о котором шли переговоры, будет без отлагательств подписано, то Риббентроп мог бы приехать в Москву 26–27 августа. Он передал также проект договора о ненападении. [143] Вот текст советского проекта советско-германского пакта о ненападении, который был передан В. М. Молотовым Шуленбургу 19 августа 1939 г.:
142
АВП СССР. Ф. 0745. Оп. 14. П. 32. Д. 3.Л. 47–51.
143
Там же.
«Правительство СССР и Правительство Германии, руководимые желанием укрепления дела мира между народами и исходя из основных положений – договора о нейтралитете, заключенного между СССР и Германией в апреле 1926 года, пришли к следующему соглашению:
Статья 1
Обе Договаривающиеся Стороны обязуются взаимно воздерживаться от какого бы то ни было насилия, неагрессивного действия друг против друга или нападения одна на другую как отдельно, так и совместно с другими державами.
Статья 2
В случае, если одна из Договаривающихся Сторон окажется объектом насилия или нападения со стороны третьей державы, другая Договаривающаяся Сторона не будет поддерживать ни в какой форме подобных действий такой державы.
Статья 3
В случае возникновения споров или конфликтов между Договаривающимися Сторонами по тем или иным вопросам, обе Стороны обязуются разрешить эти споры и конфликты исключительно мирным путем в порядке взаимной консультации или путем создания в необходимых случаях соответствующих согласительных комиссий.
Статья 4
Настоящий Договор заключается сроком на пять лет, с тем что, поскольку одна из Договаривающихся Сторон не денонсирует его за год до истечения срока, срок действия договора будет считаться автоматически продленным на следующие пять лет.
Статья 5
Настоящий Договор подлежит ратифицированию в возможно короткий срок, после чего Договор вступает в силу.
Постскриптум
Настоящий пакт действителен лишь при одновременном подписании особого протокола по пунктам заинтересованности Договаривающихся Сторон в области внешней политики. Протокол составляет органичную часть пакта». [144]
144
АВП СССР Ф. 0745. Оп. 14. П. 32. Д. 3. Л. 52–53.