Схаас
Шрифт:
Соглядатай верхом на птице ? Крылатая тень быстро приближалась, теперь уже была видна фигура всадника.
— Сейчас заметит нас, — вздохнул Клахар.
— Лук, — позвала Истер. — Сбей его.
— Он слишком высоко. Ты думаешь, Дыхание Тьмы достанет его?
— Это зависит только от тебя, — сказала Истер.
Клахар бросил быстрый взгляд на колеблющегося Длинного Лука, но промолчал.
Крайзош пошел на снижение. Должно быть, штуркан на его спине уже заметил бойцов и, предполагая, что он действительно держится слишком высоко, решил рассмотреть их получше. Но Длинный Лук выпрямился, стремительно согнул оружие и отпустил тетиву. Пораженная птица рухнула вниз
Шум поднял орков на ноги, но своевременный оклик Клахара не допустил неразберихи.
— Отличный выстрел! Но надолго это не задержит погоню, придется идти дальше прямо сейчас.
Орки позволили себе слегка поворчать, однако послушались без промедления. Что касается таких великих людей, как Истер и Длинный Лук, то, видимо, само собой подразумевалось, что им вообще должна быть неведома усталость. Впрочем, те уже начинали втягиваться.
Они оставили за спиной около двадцати миль, когда Клахар все же разрешил отдохнуть. Указав на цепь скал, обрисовавшуюся на горизонте, он объяснил:
— Там живут орки Калу, скоро мы ступим на нашу землю. Здесь уже часты дозоры, и штурканы не решатся преследовать нас малыми силами.
Истер и Длинный Лук, не удосужившиеся поесть на прошлом привале, опять повалились на камни голодными: от усталости они не могли жевать. Клахар снова стоял на страже, но через пару часов растолкал одного из орков, а сам крепко уснул. На сей раз он позволил отряду отдохнуть по-настоящему.
Юная ведьма опять лежала на плече Длинного Лука, и опять сталь доспехов Рота холодила ее, навевая тревожные сны. Из-за этого, невзирая на жестокую усталость, она время от времени пробуждалась и лежала не шевелясь, глядя на спящих орков, на часового, на бесконечные серые скалы, все так же окрашенные бесконечным закатом. Ей было тоскливо. В этом мире никак не сказывалась мощь Первозданной Силы, а так хотелось поскорее вернуться к ней… Но была и другая боль — неожиданно сильная. Истер отчетливо ощущала, как исподволь, незримо, но уверенно детище Рота отнимает у нее Длинного Лука.
И вот, лежа в полудреме, Истер с особой силой пожелала возвращения, чтобы как можно скорее этот человек, вдруг оказавшийся столь важным для нее, смог снять страшное колдовское железо.
После того как эта мысль укрепилась в ее голове, глубокий сон овладел девушкой, и в следующий раз она пробудилась только от шума мощных крыльев. Не поднимая головы, она увидела, как над маленьким лагерем снижается крайзош.
Птицу эта тварь напоминала только тем, что у нее были клюв да крылья. Присмотревшись, Истер поняла, что существо покрыто не перьями и не чешуей, а короткой шерстью, темно-серой сверху и розово-серой снизу.
Со спины крайзоша соскочил низкорослый орк. Брызжа суетливой радостью, он низко поклонился потягивающемуся Клахару и быстро что-то затараторил. Предводитель маленького отряда прекратил словоизлияния и взялся отдавать распоряжения.
Истер, конечно, не знала орочьего языка. Собственно, и ее наставница не могла бы похвастаться его хорошим знанием. Просто в свое время Коре часто доводилось противостоять шаманам орков, для этого она основательно изучала их заклинания, заодно узнала много слов и выражений, а потом передала свои знания Истер. Юная ведьма никогда не предполагала, что от этого будет какой-то прок, но по свойству пытливого ума впитывала любую науку с легкостью. И теперь распознала в услышанном разговоре слова «идж'бэ» — «хорошо», «бшура с'хыга» — «иди и скажи», «ду схаас» — не то «сбывшееся вдвойне», не то «дважды сбывшееся» и еще кое-какие, уже не столь точно переводимые, но дававшие понять, что Клахар направляет дозорного в клан с кратким рассказом о событиях. Упоминались «ууджбат схаб штурканц» — тут не нужно было особого ума, чтобы догадаться, что штурканы именовались не просто «проклятыми», но и вообще недостойными, для которых подаренный на поле боя «хыг» — наилучшая судьба.
Случайно или нет, но неразборчивой речь Клахара стала, когда он оглянулся и заметил, что Истер не спит. Девушка расслышала только «лихса», труднопереводимое слово, общий смысл которого сводился к предвещанию гибели многих, и непременный «схаас».
Орк, почтительно внимавший Клахару, из радостной суетливости впал в суетливость тревожную. Пролепетал что-то верноподданническое, кивая, попятился. Вспрыгивая на крайзоша, отдавил ему лапу; пушистая тварь яростно взревела, переполошив отряд, хлестнула седока хвостом и свечкой рванула вверх. В ее рыке слышалось обещание нести на себе посыльного только до тех пор, пока внизу не отыщутся камни поострее. Незадачливый наездник отчаянно верещал, надо думать внушая чудовищу мысль о чрезвычайной важности своей миссии.
Когда все поутихло, Клахар подошел и присел на корточки рядом с Истер.
— Изучаешь наше наречие, кош?
— Не называй меня так, — сурово ответила та. — Я знаю это слово.
Клахар покачал головой:
— Оно уже потеряло свое значение: слишком давно у нас не было забавной и вкусной добычи . Теперь так называют все вожделенное.
— Все равно. В крайнем случае говори Ракош.
Клахар хохотнул и хлопнул себя по колену.
— А старая Кора неплохо тебя обучила! Хорошо, Недостижимая , тебя будут звать так. — Помолчав, он добавил: — Я велел собрать налгаш — военный сбор союзных кланов. Выстрел Длинного Лука подарил нам лишние сутки, но штурканы готовы пойти на нас войной. Схаас! Сбылось то, чего они никогда не хотели. Я обо всем расскажу тебе в Доме Калу.
— Ты сказал — сутки. Но как вы отсчитываете время?
— Время здесь измеряется переходами и усталостью. Короткие промежутки — толчками крови, большие — заживлением ран. Земным временем пользуются только шаманы — великие шаманы, как я, например. Мы умеем смотреть и слушать через Грань Миров.
— Вот почему ты говоришь по-английски?
— Да, насколько возможно, я стараюсь следить за вашими событиями, хоть это и не всегда удается, далеко не всегда.
Истер призадумалась. Клахар оказался не так уж и прост. Магия никогда не была основной силой орков, но уж если заводился среди них шаман, то с ним приходилось считаться. Так всегда говорила старая Кора, и, видимо, была права. Что же известно Клахару?
Впрочем, с этим можно будет разобраться потом, а сейчас у них есть и другие заботы. Просто следует получше следить за собственным языком, пользуясь тем, что Клахар старательно демонстрирует полное расположение к гостям.
— Сколько времени прошло после боя?
— Когда мы сражались, на земле была середина ночи. Потом солнце встало и село — и теперь снова готовится встать. Для тебя это важно, Ракош?
— Да. И для тебя тоже, но об этом поговорим в Доме Калу.
Клахар кивнул, выпрямился и скомандовал подъем. В путь тронулись быстро, все равно после вопля крайзоша никто уже не спал.
— Что-то я не разобрал насчет этого словечка, «кош», — наклонившись к Истер, шепнул Длинный Лук. — Что он тебя вожделеет, это ясно, а вот что это «кош» означало раньше?
— Так ты не спал? — удивилась Истер.
— Какой тут сон, эта гнида безносая так и вьется вокруг тебя. И вообще, не доверяю я ему.
— Может быть, напрасно, — проговорила Истер. — Кажется, он становится мне понятен… Нет, ты не думай, он не так глуп, чтобы вызывать твой гнев, я для него — Ракош, Недостижимая. Может, будь он простым орком, он и рискнул бы… Но нет, его забота — это забота о клане. Ты разве еще не понял, что Клахар — вождь Калу?