Шадринский гусь и другие повести и рассказы
Шрифт:
Она обожала вокальное искусство и всех, обладавших голосом, весьма жаловала. Даже те, кто имел хоть малейшую склонность к пению, особо отмечались.
Придворные, следуя примеру государыни, угодливо стали прислушиваться.
— Сколь превосходный тембр, — повторила с умилением государыня и приказала: — Гофмаршал, озаботьтесь сию же минуту пригласить его ко мне!
Разносчика немедленно догнали и доставили в парк. Узнав, что перед ним государыня, молодец упал на колени и взмолился:
— Пощади, царица-матушка! Видит бог, телятина свежая.
— А ты
Молодец растерянно оглянулся на придворных, те подталкивали, ободряли его:
— Пой, орясина! Ну, пой, дурень…
«Господи, спаси меня и помилуй», — подумал молодец, глубоко вздохнул и во всю силу своих обширных легких грянул:
— Све-жа-я те-ля-ти-на!
— Сколь восхитительно! — умилилась государыня. — Гофмаршал, сего певуна извольте взять в поставщики для моей кухни.
У разносчика подкосились ноги, он бухнулся в землю:
— Матушка государыня, облагодетельствовать изволили!
Лакеи отвели молодца в гофинтендантскую контору, и там он назвался Савкой Собакиным. Гофинтендант склонил перед ним голову:
— По указу ее величества будем числить вас, сударь, в поставщиках императорского двора. Льстим себя надеждой отныне питаться отменно свежей телятиной.
Гофинтендант выложил перед Савкой горку червонцев:
— Извольте задаточек, сударь.
Савка жадно сгреб их.
— Премного благодарен, ваше сиятельство. Уж будьте покойны, телятину доставим отменную.
Облагодетельствованный не чуял под собой ног: «Шутка ли, поставщик двора ее императорского величества! Уж не морок ли то?»
Но червонцы в тугой кисе подтверждали счастливую перемену.
Молодец Савка Собакин недавно пешком пришел в Санкт-Петербург из своего родного городишка Осташкова, Тверской губернии. У него было родительское благословение да полтина в кармане. В столице малец упросился в артель и стал разносить по улицам телятину. Счастливец Савка к вечеру явился в артель и поклонился старосте:
— Времена ноне пошли, батюшка, невиданные; я жар-птицу, счастье свое, за хвост сграбастал. Отныне, батюшка, ты мне не указчик, а я тебе не холоп.
Бородатый староста ощерил пасть, прищурил лукавые глаза:
— Он как, ишь ты! А ну, дыхни, окаянец!
Савка, не смутясь, подошел к артельному старосте и дыхнул.
— Ишь ты! — весьма удивился мужик. — И не пахнет брагой!
Молодец присел к столу и загоготал на всю горницу:
— Не унюхал, кто я, то-то! Был Савка-разносчик, а ноне поставщик ее величества государыни-матушки Елизаветы Петровны. Он как! Чуял?
Артельный староста опасливо покосился на дверь:
— Братцы, рехнулся парень! Эх, Савка, Савка…
Но молодец, не долго думая, достал кису и со звоном высыпал на стол добротные червонцы.
— Он как, Савка!
— Ограбили! — ахнул артельный староста и заорал благим матом: — Караул! Детушки, вяжите разбойника!
Разносчики окружили Савку и начали его вязать…
Чем бы кончилась эта пренеприятная история, неизвестно. Весьма возможно, Савка не досчитался бы полдесятка зубов, и,
— Поставщик ее величества двора купец Савка Собакин здесь изволит пребывать?
Эти слова поразили артельщиков как гром, — все рты разинули.
Прошло не малое время, пока все очнулись и вытолкали молодца на крыльцо;
— Савка… Савелий Яковлевич, тебя кличут!
Собакин не моргнул глазом, соблюдая достоинство, он поклонился приезжему:
— Чем могу служить, ваша милость? Господин надул выбритые до синевы щеки и с важным видом изрек:
— По поручению его светлости камергера двора князя Голицына, управляющим конторой коего я имею честь состоять, покорнейше прошу, ваше степенство, не отказать в любезности быть поставщиком, — господин тяжело перевел дух и поклонился.
Собакину немедленно был вручен задаток; он же не преминул его благосклонно принять…
В этот день суждено было поразить артель дальнейшими событиями. Весь день к Савке являлись нарочные, посыльные, дворецкие, — многие знатные вельможи, желая угодить государыне, поручали избранному ею поставщику снабжать их кухни телятиной.
Наконец-то артель воочию убедилась в несомненном счастии Савки. Все разводили руками и приговаривали:
— Ну и талант выпал Савке! Теперь успевай наш земляк загребать денежки! Не ходить теперь кудрявому, как нам грешным, с утра до вечера по улицам и не голосить без толку.
С этого дня Савка Собакин быстро пошел в гору. Карманы и сундуки его невиданно быстро стали наполняться червонцами и богатством. Поставщик открыл на Сенной обширные мясные. Не прошло и трех лет, как на Невском он отгрохал каменный домище и завел бойких молодцов-приказчиков. В церкви Спаса на Сенной во время церковных служб Савка занимал особо почетное место, и священнослужитель подносил ему для целования крест первому. Гильдейские купцы, когда Савка сходил с церковного крылечка на паперть, бережно брали его под локотки и заискивающе просили:
— Вы, Савва Яковлевич, извольте осторожней. Церковный причт возглашал Савке многолетие, и было за что. Он присылал духовным отцам под праздники балычку, икорки, телятинки, не забывал и про вино. Покатилась жизнь Савки Собакина привольно, как по широкому полю-полюшку…
2
Савка Собакин на вид был прост, но это впечатление было весьма ошибочно. Про себя вновь испеченный купец полагал: «Ласковое теля двух маток сосет», «Не пойман — не вор», «Украл, да ушел — ровно нашел». Эти изворотливые изречения купецкого ума Савка усердно применял на житейской стезе. Никто не ведал, что в Савке схоронился отменно умный дипломат.