Шаг до любви
Шрифт:
Говорил спокойно, почти без эмоций. Хотя нет, не совсем так. Внимательно за ней наблюдал, а вот Коташова всё свое внимание сосредоточила на завтраке. Неосторожный собственный вопрос вывел на разговор, от которого чувствовала некоторую неловкость. И вряд ли Константинов этого не понимал.
— Алексей, вы что-то не так поняли, — и, тем не менее, сделала попытку уйти от разговора, к которому, как оказалось, совершенно не готова.
— Правда? — её собеседник отреагировал мгновенно. — Почему эту блузку вы не надевали до сегодняшнего дня? — чуть подавшись вперед, оперевшись локтем о стол, поинтересовался он,
— В таком случае вам невинная девочка нужна, — Рита, наконец, справилась с непонятной неловкостью от затронутой темы. Подняв на него спокойный взгляд, закончила, — Я не ждала вас все эти годы, сидя у окна.
— Почти словами сына сейчас говорите, — обронил Алексей, сдержанно усмехнувшись. — Отвечу, примерно, как ему, с поправкой на сам вопрос. Невинная девочка для поднятия самооценки — отлично. Только с возрастом хочется не бури эмоций и безудержной страсти, а нормальных отношений. Тепла, если хотите, чувств, доверия. Всего того, от чего в молодости бежишь, считая это каким-то пережитком.
— И вас не смущает, что у взрослой женщины может быть прошлое? — во взгляде не получлось скрыть недоумение.
Ей казалось, что в данный момент противоречит самому себе. Нет, легко доступной себя никогда не считала. Но, по мнению некоторых из собственного окружения, точно знала, что её образа жизни не понимают и не принимают. А уж любовников за двадцать лет сменив четыре штуки — ну, это уже вообще через край!
— Знаете, Рита, меня в большей степени удивило бы, не будь у нее такового, — признался хозяин квартиры, задержав гостье совершенно спокойный, даже сказала бы, «теплый» взгляд, если подобное определение сюда подходило. — Я прекрасно понимаю, что она все эти годы не сидела в ожидании меня в тереме. И у неё, само собой, будет прошлое. Возможно и, скорее всего — не одно. Здесь главное, чтобы, сделав свой выбор, не продолжила поиски.
— Я… — вот от его достаточно откровенного замечание Коташова оказалась в растерянности. На столько открыто они не говорили, кажется, вообще за всё время их общения. Вчерашний нежданный визит Константинова-младшего словно снял какую-то невидимую преграду.
— Рита, вы хорошо выглядите, — совершенно неожиданно выдал Алексей, вновь откинувшись на спинку стула, на котором сидел. — Блузка вам, на самом деле, идет. Не понимаю, почему за все эти дни ни разу не видел её на вас. Если только не предназначалась для какого-то особого случая, и вы смогли бы в ней как звездочка блеснуть…
Какой «особый случай» он имел ввиду? Рита медленно выдохнула. Сегодня их разговор крутился около двух тем: неожиданный визит Константинова-младшего и интерес к её персоне Константинова-старшего. Но если первая ещё как-то была объяснима, то что касалось второй…
— А если бы не ваш сын вчера, остались бы? — выдала совершено неожиданно очередной каверзный вопрос. Определенный интерес, как не пытался скрывать,
Константинов на этот раз думал достаточно долго. Да, в неё словно бесёнок вселился. Вот о чем не предполагалось разговора, так о достаточно близких отношениях. О тех отношениях, которые происходят за закрытыми дверями… А как реагировать на вопросы и, главное, что отвечать, пока понять не мог. Она — просто спрашивала? Или вопросы звучали с какой-то определенной целью?
— Не знаю, — признался честно.
С данной стороны ситуацию как-то не рассматривал. Всё было предельно ясно. Неприятный инцидент вполне мог спровоцировать не совсем адекватный выпад с её стороны, что прекрасно понимал. А он не имел права дать себе слабину и потерять эту женщину. Слишком много усилий потрачено на то, чтобы хоть немного «растопить» массивную глыбу льда…
— Я — тоже, — призналась она совершенно неожиданно, прежде, чем отправить себе в рот кусочек сырника. — Спасибо вам, — закончила она, делая глоток кофе.
— Рита…
— Алексей, я пол ночи думала о произошедшем, — Коташова вновь позволила себе перебить собеседника. — О том, что сказал ваш сын…
— Рита, я же сказал… — сделал еще одну попытку избежать неприятной для неё темы. Кажется, именно то, чего опасался и начинало сбываться. В её мозгу плотно засел этот чертов Димкин «выпад».
— Подождите, — перебила Рита, попросив, — Постарайтесь услышать меня. В нем говорила обида, что вы скрыли от него о наметившихся переменах в своей жизни. Да, он не подросток, а вполне взрослый мужчина, — согласилась она, догадываясь, что может возразить на попытку как-то объяснить поведение молодого человека. — Но вы для него — отец. И, как понимаю, самый близкий человек в этой жизни.
— Он не девица, чтобы обижаться, — проворчал Константинов, «прячась» за своей чашкой кофе.
Не понимал сидящую перед ним молодую женщину. То, что обошлось без истерик, радовало. Не представлял себе их общения в случае её срыва. Но вот чтобы она же еще и оправдание искала поведению почти тридцатилетнего парня… Вот тут было за рамками его понимания.
— Но вы очень близки, — повторила Рита упрямо. — Вы дороги ему. Алексей, пообещайте мне, что помиритесь с ним.
Просьба вызвала искреннее недоумение Константинова. Ожидал какого-угодно хода со стороны своей гостьи. Даже сложно объяснимого и исполнимого ультиматума. Но вот чтобы так… Вот уж, действительно, чудная женская логика. Вместо того, чтобы впасть в депрессию и оказаться на грани срыва, к чему, собственно и готовился, эта молодая женщина пытается убедить его в необходимости объяснения с сыном. И ведь у неё получается!!
— Рита, я с ним не ругался, — напомнил он, с расстановкой произнося каждое слово. — Это он повел себя, скажем так, не совсем корректно по отношению к моей женщине, к моей гостье, — поправил спешно собственную оговорку. — Как вам будет угодно себя сейчас называть.
— Тогда поругаетесь со мной, — с уверенностью прозвучал её голос. — Такой расклад устраивает вас больше?
И что-то подсказывало, что так оно и может быть. Отличный постскриптум для прекрасного общения на протяжении практически четырех дней!