Шаг до страсти
Шрифт:
— Отлично. Так и сделаем. Но и здесь тоже, кстати говоря, дел будет по горло. В понедельник иду на Даунстраз для доклада. — Сначала Лодер не понял. Потом до него дошло, что это одно из любимых начальником сокращений.
— Вы хотите сказать, что встречаетесь с премьер-министром на Даунинг-стрит?
— Да. Он занят, иначе я отправился бы завтра в Чекерс. Вот насколько все это серьезно, Лодер. Всей этой ближневосточной затее придавалось самое большое значение. Тот, кто передал документы русским, знал наверняка, насколько это важно. И это значит, что американцы или англичане — не важно — имеют дело не просто с утечкой или колоссальных масштабов недосмотром.
— Боже, — пробормотал Лодер. — Будем надеяться, что он не из наших.
— Я тоже на это надеюсь, — сказал начальник и еще раз потянул себя за нос. — Но во мне копошится маленький червячок сомнения, что именно так оно и есть. — Он встал и пожал Лодеру руку. — Дело теперь за вами. А вообще — можете задержаться на несколько дней, повидать детей, если желаете, а в среду возвращайтесь.
— Благодарю вас, сэр. — Лодеру очень не хотелось просить об этой поблажке. Начальство само должно догадываться о таких вещах. — Благодарю, я повидаюсь с детишками и улечу во вторник. Я хотел бы поскорее взяться за дело.
Он вышел на улицу, залитую весенним солнцем, и на такси поехал в гостиницу.
Свердлова в вашингтонском посольстве не оказалось. Джуди звонила три раза в течение часа, в первый раз она попросила соединить с ним, но после пятиминутного молчания линия отключилась. В отчаянии она набрала номер снова, на этот раз последовала уже знакомая пауза, но телефонистка подключилась с извинениями за задержку, и Джуди ждала, прижав трубку к уху. Ответил мужской голос, он медленно и тщательно выговаривал английские слова. Мужчина сказал, что полковника Свердлова нет в Вашингтоне. Нет, ничего добавить он не имеет права, но, может быть, она сообщит свое имя и позвонит через полчаса?
Он доложил о звонке генералу Голицыну и к следующему ее звонку был готов ответ. Ее имя подсказало Голицыну, что не следует скрывать от нее, что Свердлов в Нью-Йорке. Ферроу — его контакт, возможно, у нее что-то важное, и она никому другому этого не расскажет. Судя по нетерпению в ее голосе, как доложил ночной дежурный референт, ей необходимо поговорить со Свердловым срочно.
Она сидела в своей комнате за закрытыми дверями, ей удалось отделаться от Нэнси, которой страшно хотелось узнать, что это за Сэнди Митчел и чего ей было нужно. Джуди придумала объяснение: девушка попросила адрес общего знакомого. Нэнси, конечно, не поверила, но это позволило уклониться от дальнейших расспросов и объяснило серию телефонных звонков, которые сделала Джуди.
Когда она позвонила в Русское посольство в Вашингтоне в третий раз, то чуть не сошла с ума от затянувшейся сначала на две, потом на пять и восемь минут паузы, во время которой механический голос телефонистки повторял, чтобы она не вешала трубки. Она чувствовала, что вот-вот разрыдается в телефон.
В конце концов к телефону подошел тот же человек, который разговаривал с ней перед этим. Полковник Свердлов в Нью-Йорке, и его можно найти по телефону, и тот назвал номер. На секунду ее охватило смятение: он повторил телефон, медленно и отчетливо, но у нее не было карандаша, и она испугалась, что перепутает цифры.
— Минутку, минутку, — закричала она в трубку, словно он был очень далеко и до него нужно было докричаться. — У меня нет карандаша. Да нет же, ради бога, я сказала — карандаша, мне нужно записать номер! Не вешайте трубку, подождите...
Она тут же вернулась с какой-то квитанцией и карандашом для подводки глаз — ничего более подходящего не подвернулось под руки. Но это сгодилось, через десять минут она дозвонилась, и ей ответил голос Свердлова.
— Мне нужно повидаться с тобой, — сказала она, спотыкаясь на каждом слове. — Это страшно важно. — Последовало молчание, и она подумала, что их разъединили. Потом она услышала его голос:
— Это трудно сделать, — сказал он. — Я очень занят. Я рано утром улетаю.
Она поняла, что он не один. Говорил безликим тоном, почти отрывисто.
— Федор, мне нужно кое-что сказать тебе. Ради всего святого, сверни свою встречу и повидайся со мной сегодня же вечером. Что бы ни случилось, ты не должен завтра лететь домой!
— Ладно, если это так срочно. Я приеду в то место, где мы встречались в последний раз. Приблизительно через час. — Он повесил трубку, даже не попрощавшись.
Он ждал ее в траттории, где они уже встречались за ленчем на этой неделе. Сидел он на том же месте за угловым столиком, перед ним стоял стакан с виски. Он поднял на нее глаза, когда она появилась в дверях. Посетителей было много, стояла невозможная жара, пахло итальянской кухней, за длинным столом сидела большая компания, провозглашая бесконечные тосты и поднимая невообразимый шум.
Он пододвинул ей стул, и на мгновение его рука задержалась на ее плече, легонько пожав его. И первое, что она сказала ему, было настолько нелепым и глупым, что ей сразу же стало стыдно.
— Ты так грубо говорил со мной по телефону. Я бы не просила тебя прийти, если бы не чрезвычайные обстоятельства.
— Извини, — сказал Свердлов. — В комнате было много людей. К тому же я очень удивился. Как ты разыскала меня?
— Сегодня вечером ко мне пришла девушка. Когда я вернулась с работы, она уже ждала меня в нашей квартире. Та американка, которая живет с твоим другом, тем, что приходил в «Ла Попотте», Меменовым. — Так она и сказала, Петр Меменов. — Он попросил ее передать тебе несколько слов, и она нашла, где я живу.
— Что он просил передать? — Свердлов говорил спокойно, почти безразлично.
— Она записала, но не дала мне бумажку. Я все запомнила. «Калинин на Лубянке. Ждут вас. Ни в коем случае не возвращайтесь в Россию». Нет, правильнее будет: «ни в коем случае не дайте убедить вас ехать в Россию».
— Калинин — мой секретарь, — медленно произнес Свердлов. — Ты уверена, что было сказано «Лубянка»?
— Абсолютно, — ответила Джуди. — Я даже слышала про это место. Это тюрьма, верно?
— Да, — сказал он. — Это в Москве. Центр допросов КГБ.
— "Они ждут вас". Что это значит? — Она дотронулась до его руки. Он схватил ее руку и удержал в своей.
— Это значит, что моего секретаря арестовали. И допрашивают. Скорее всего, когда я приеду домой, меня отправят вслед за ним на Лубянку.
— О боже, — прошептала Джуди. — Только за развод...
— Нет. — Он покачал головой. — Нет, развод тут ни при чем. Это просто уловка, чтобы я вернулся. — Он подумал о томаровском письме, полном отеческой заботы и сердечного совета немедленно приехать. Он сощурил глаза и сказал что-то на своем языке, чего Джуди не поняла. — Это нечто более серьезное. — Он улыбнулся — из-за опущенного уголка губ улыбка показалась кривой гримасой. — Они отозвали Калинина, чтобы сфабриковать против меня дело. Теперь оно готово. И вот старый друг пишет мне, чтобы я приезжал, моя собственная жена соглашается развестись со мной...