Шаг за черту
Шрифт:
Добавлю еще, что, если можно так выразиться, у меня за спиной стояли и многие другие писатели Древнего Рима и современной Италии. Сочиняя «Стыд», я перечитывал великий труд Светония о двенадцати цезарях. Эти цезари, их дворцы, их гнусные династии, упоение властью, распутство, безумие, их убийственные связи, их жуткие междоусобия. Эта история состояла из переворотов, власть переходила из рук в руки, и все же для подданных за пределами дворца ничто существенно не менялось. Власть оставалась в семье. Дворец оставался дворцом.
От Светония я узнал многое о парадоксальных свойствах властных элит и благодаря этому сумел сочинить собственную элиту для Пакистана, где происходит действие «Стыда», — элиту, раздираемую ненавистью и смертельной враждой, однако объединенную узами крови и брака, и притом сосредоточившую в своих руках всю власть в стране.
Если «Стыд» был написан под влиянием Светония, то роман «Сатанинские стихи», главной темой которого стала метаморфоза, очевидно, многим обязан Овидию; что же до «Земли под ее ногами», эта книга в немалой степени навеяна мифом об Орфее и Эвридике, а также «Георгинами» Вергилия. И (сделаю, с вашего позволения, еще один пробный шаг в сторону пока не написанного будущего) меня уже долгое время привлекает и занимает Флоренция эпохи Ренессанса в целом и один персонаж в частности, а именно Никколо Макиавелли.
Демонизацию Макиавелли я считаю одним из самых вопиющих случаев удавшейся клеветы в европейской истории. В английской литературе елизаветинского золотого века содержится около четырех сотен ссылок на Макиавелли — и ни разу он не упоминается в положительном смысле. В то время не существовало переводов Макиавелли на английский язык, английские драматурги, рисуя его дьяволоподобные портреты, основывались на тексте «Анти-Макиавелли» [55] , переведенном с французского. Тогда-то за Макиавелли и закрепилась репутация зловещей, аморальной личности, преследующая его и ныне. Как его собрат по перу, не понаслышке знающий, что такое демонизация, чувствую, что пора бы уже вернуть доброе имя опороченному флорентийцу.
55
«Анти-Макиавелли» — трактат (1740), написанный Фридрихом Великим (1712–1786), королем Пруссии (1740–1786), как критика макиавеллиевского «Государя».
Я попытался обрисовать вам в нескольких словах своего рода перекрестное опыление, в отсутствие которого литература приняла бы узко местные, сугубо изолированные формы. Прежде чем закончить, я хотел бы отдать должное гению Федерико Феллини, фильмы которого учили меня в юности, как претворить детские воспоминания и события частной жизни в материал для художественного вымысла; обязан я и другим итальянским мастерам: Пазолини, Висконти, Антониони, Де Сика и прочая и прочая — их фильмы являются поистине неисчерпаемым источником влияния и творческих стимулов.
Работая над сценарием «Дети полуночи»
Это история одной постановки, которая так и не состоялась. В 1998 году я написал сценарий к пятисерийной, на 290 минут, телевизионной версии моего романа «Дети полуночи» — проект, над которым более четырех лет трудились два писателя, три режиссера, как минимум четыре продюсера и целая команда горячо преданных своему делу людей и который по политическим соображениям был приостановлен в тот самый момент, когда все было готово и до начала съемок оставалось всего несколько недель.
Роман «Дети полуночи» вышел в свет в 1981 году, тогда же получил Букеровскую премию, а осенью начались переговоры о создании его телеверсии. Кинорежиссер Джон Эмиел, в то время еще не «остывший» после оглушительного успеха своего «Поющего детектива», снятого по сценарию Денниса Поттера, проявил интерес к моему роману, однако его замыслы остались невоплощенными. Кроме него ко мне обратилась Рани Дьюб, одна из сопродюсеров многократного «оскароносца» «Ганди» Ричарда Аттенборо. Заявив, что страстно желает экранизировать мой роман, она тем не менее неоднократно высказывалась по поводу его последних, решающих, глав, где говорилось о деспотизме режима Индиры Ганди в середине 1970-х годов, так называемого периода чрезвычайного положения, считая эти главы совершенно лишними и, следовательно, не подлежащими отражению в фильме. К сожалению, подобный подход, который, несомненно, горячо одобрила бы сама миссис Г., не нашел понимания у автора романа. В результате мисс Дьюб отказалась от своих намерений, и на кинематографическом фронте наступило затишье. Я же окончательно выкинул из головы мысли о создании кино- или телеадаптации романа. Честно говоря, он уже перестал меня занимать. Кинематограф и книга говорят на разных языках, и потому попытки найти точный перевод почти всегда обречены на провал. Огромного интереса, с которым был встречен мой роман, мне было вполне достаточно.
Прошло двенадцать лет. В 1993 году «Дети полуночи» были названы «Букером Букеров» — лучшей книгой из всех, отмеченных премией «Букер» в первой четверти двадцатого века. Новый успех романа не остался без внимания, и ко мне обратились уже два телевизионных канала, после чего я в течение нескольких недель с удовольствием принимал настойчивые ухаживания как со стороны Четвертого канала, так и Би-би-си. Это был трудный выбор, но в конце концов я уступил Би-би-си, поскольку, в отличие от Четвертого канала, этот имел возможность профинансировать и снять сериал; обнадеживало и то, что в творческом отделе корпорации у руля стоял мой друг Алан Йентоб. Я не сомневался, что Алан уверенно проведет проект через все бури и испытания, которые могут встретиться на его пути.
Вскоре на Четвертом приступили к съемкам «Подходящего жениха» по роману Викрама Сета; кроме того, на подходе находились еще два «индийских проекта». Было радостно сознавать, что британское телевидение наконец-то пожелало потратить немало времени, сил и средств, чтобы вывести на экран два совершенно разных современных романа, тем самым — как я надеялся — внеся некоторое разнообразие в поток костюмных экранизаций английской классики, из года в год заполняющей телеэкраны.
Я сразу дал понять Алану Йентобу и первому продюсеру будущего сериала Кевину Лоудеру, что не намерен адаптировать роман под сценарий. У меня и так ушло несколько лет на книгу, поэтому сама мысль о том, чтобы начать все сначала, приводила меня в уныние. Это было бы, выражаясь словами Арундати Рой [56] , презирающей процесс подгонки литературного произведения под сценарий, все равно что «дважды вдохнуть один и тот же воздух». Кроме того, у меня не было никакого опыта по части написания сценариев крупных телевизионных постановок. Нам нужен, упорно доказывал я, настоящий профессионал, который бережно и с любовью переместит мой роман в иную среду, где ему предстоит существовать. Короче говоря, нам требовался первоклассный переводчик.
56
Арундати Рой (р. 1961) — индийская писательница, политик левого толка, критик глобализации.
Сначала мы обратились к многоуважаемому Эндрю Дэвису; тот перечитал «Детей полуночи», немного подумал и под конец отклонил наше предложение, сказав, что, хотя он и является горячим поклонником романа, тема Индии не настолько ему близка, чтобы с уверенностью за нее взяться. Тогда Кевин Лоудер предложил нам обратиться к Кену Тейлору, который в свое время писал сценарий телефильма «Жемчужина в короне», снятого телекомпанией «Гранада». Я с готовностью принял его предложение. Не могу сказать, что в свое время я пришел в восторг от телевизионной версии «Раджийского квартета» Пола Скотта [57] , и все же нельзя было не признать, что эта постановка, соединившая в себе интересные идеи, прекрасную работу режиссера, блестящую игру актеров и виртуозно написанный сценарий, оказалась заметно лучше литературного оригинала. И, разумеется, работая над «Жемчужиной», Кен близко познакомился с Индией.
57
«Раджийский квартет» — тетралогия британского романиста, драматурга и поэта Пола Скотта (1920–1978), повествующая об истории англо-индийской конфронтации. Вошедшие в нее романы: «Жемчужина в короне» (1966), «День скорпиона» (1968), «Башня молчания» (1971) и «Дележ добычи» (1975) — были дополнены романом «Оставшийся» (1977), который принес автору премию «Букер».