Шаги по воде
Шрифт:
– О чем же еще могут говорить девушки, как не о любви. Не о работе же!
– От таких деловых дам, как вы, можно ожидать чего угодно. Любовь… Любовь – это серьезно. Хотите, выпьем за любовь? – Он призывно махнул рукой официанту. – Чем вас угостить, милые дамы?
Он смотрел на Стеллу с непонятным выражением, наклонив голову вперед. На лицо его упала тень, и оно стало хищным. У меня появилось чувство, что этих двоих что-то связывает, что-то прячется в мутных водах их отношений – камни, коряги, топляки. Что-то такое… Странно, обычно Стелла все мне рассказывает. Я опустила глаза, не желая подсматривать в замочную скважину. Но не в силах справиться с любопытством, снова взглянула на Александра. Его лицо больше не было хищным. Он, улыбаясь, переводил взгляд с меня
– Мне шампанского, – сказала я неожиданно для себя.
– Мне тоже, – добавила Стелла, помедлив.
…Я выпила все холодное шампанское, со стуком поставила на стол бокал и расхохоталась. Все вокруг стало невесомым – поплыло, легко покачиваясь, – и невероятно смешным. Красавец Александр, улыбаясь, смотрел на меня. На дне его глубоких, как темные колодцы, глаз мерцали звезды. Тонкие чувственные губы исказила улыбка, похожая на гримасу. Я, к своему ужасу, облизнулась, раздула ноздри, судорожно вздохнула и… Что-то менялось вокруг. Меня охватило чувство не то полета, не то низвержения. Я стремительно скользила куда-то. Пузырьки шампанского взрывались внутри, больно впивались в позвоночник, стены кружились все стремительнее, и я вцепилась пальцами в край стола – еще унесет! Мне вдруг до смерти захотелось прикоснуться к Александру – колено мое под столом уперлось в его колено, и меня тряхнуло как от электрического разряда. Александр шевельнулся, придвигаясь ближе. Он был так близко, что я чувствовала его тепло и приятную смесь из запахов кожи, одеколона и свежей льняной рубашки, видела несколько седых волосков на висках, жесткую морщинку в уголке рта. Я потянулась к его губам, мне казалось, я чувствую их вкус…
– Ксень, нам пора!
Громкий голос Стеллы вырвал меня из наваждения, и я словно проснулась. Кружилась голова. Крохотные молоточки стучали в затылке. Хотелось спать. Шампанское в бокале Стеллы уже не пенилось и напоминало жидкий чай. Она так и не притронулась к нему.
Александр молчал, не пытался удержать меня, не предложил проводить. Он сунул руку во внутренний карман пиджака, достал визитную карточку, протянул мне.
– Возьмите, Ксения. Никогда не знаешь… Если что, звоните. Мы не делаем чудес, как говорится в телерекламе слабительного, мы просто возвращаем людям радость жизни. – Он улыбнулся своей кривой улыбкой. – Обещаете?
Я кивнула молча и спрятала карточку в карман жакета.
Мы вышли на улицу. Я чувствовала себя уставшей и подавленной. Хотелось пить. От моего радужного настроения не осталось и следа. Стелла вдруг воскликнула с досадой:
– Колдун проклятый! Распустил чары!
– Кто он такой? – спросила я.
– А черт его знает! – воскликнула Стелла. – Фокусник, гипнотизер… Шарлатан!
– Ты давно его знаешь?
– Давно, – нехотя ответила Стелла. – Наша фирма консультировала его… когда-то.
– Ты с ним… – я замялась.
– Трахалась? Да! Любовник он классный.
– А сейчас? – Я испытывала болезненное желание говорить об Александре.
– Сейчас нет.
– Почему?
– Потому. Страшно стало. К нему привыкаешь, как к наркотику. Я ни о чем другом думать не могла, только – Александр, Александр, Александр! Обмирала от его голоса в трубке! До слез, до истерики, до обморока, бежала, не помня себя, по первому зову! Лишь бы дотронуться до него, как ненормальная! А ревновала как! Травиться хотела, представляешь? Это я-то!
– Не представляю, – пробормотала я. – Он что, тебя бросил?
– Это я его бросила! Я! Почувствовала, что схожу с ума. Ненавидела себя! До сих пор ненавижу!
– Когда это было?
– Три года назад. Помнишь, я уехала в круиз по Средиземному морю? Ангел-хранитель надоумил. В Италии оклемалась и даже закрутила роман с помощником капитана. Красавчик – белый китель, золотые погоны, начищенный, надушенный, загорелый, на физиономии ни следа мысли. Улыбка ослепительная, и зубы крепкие, как у волка. Сплошная физиология. Как раз то, что надо – лекарство от любви. Вернулась, Александр примчался, а я ничего – погасла.
– Он что, действительно тебя гипнотизировал?
– Не знаю. А только муторно мне было от его любви. Помнишь Дракулу? Вот он такой же Дракула. Вампир. Хотя любовник… офигительный! – Стелла засмеялась. – Смотри, Ксень, не влюбись!
– А почему ты с ним на «вы»? – вспомнила я.
– Не знаю… как-то так получилось с самого начала. Тоже, кстати, меня раздражало… Выпендреж!
– А чем он занимается?
– Черт его знает! – снова ответила Стелла в сердцах. – Ты имеешь в виду, где он работает? У него передача на телевидении, сразу после новостей. Около часу ночи. Зодиаки, гороскопы, сны, эзотерика. Для истеричных баб. Сеансы какие-то устраивает, предсказывает будущее, учит расслабляться, снимать тревогу, страх… Гуру гребаный, извини за выражение. Посмотри при случае. Тебя всегда так развозит от шампанского?
– Что? – не поняла я.
– Ты побледнела, а он так и впился в тебя… глаза страшные! Губы сжались, пальцы вцепились в край стола… Ну, все, думаю, сейчас как кинется – и клыками в шею! А ты тоже хороша! Чуть не бросилась на него!
– Не выдумывай, – вяло отмахнулась я. – Интересный человек, не то что твой доктор Лапин.
– Ага! И ты попалась! – закричала Стелла. – Ксенька, не вздумай! Да мой доктор Лапин чист, как ребенок, по сравнению с Сашкой. Прост, как правда, никакой чертовщины. И не корчит из себя, не вы… – Она испуганно прикрыла рот ладошкой: – Извините, вырвалось! – Не выдержала, рассмеялась. – Скажи ему… что мне ничего от него не нужно! Только поговорить… Скажешь?
– Скажу. Ты хищница, Стеллочка. Ты преследуешь мужика, как зверя. А этот твой экстрасенс сам зверь.
– Точно. Перекусит любого, проглотит и не подавится! А дуры-бабы и рады!
Глава 6
Генеральный директор в домашнем интерьере
Когда я переступила порог своей квартиры, было уже начало одиннадцатого. Мы никак не могли расстаться. Стелла без конца говорила о докторе Лапине. А мне хотелось расспросить об Александре Урбане. Я думаю, мы обе не слышали друг друга, существуя как бы в параллельных реальностях. Но это неважно, так как разговор все равно топтался на месте, и одни и те же вопросы мы задавали друг другу по десять раз. Наконец нам удалось распрощаться на центральной площади. Стелла снова повторила, что доктор Лапин появляется на улице ровно в восемь и идет пешком до своего дома. Четыре квартала. И вот тут-то его и надо брать – ничего не подозревающего, сонного и беззащитного. В голосе ее звучали хищные нотки.
– Ты подойдешь к нему, – наставляла Стелла, – и скажешь… Или нет! Ты подойдешь и спросишь…
– …который час, – подхватывала я. – Он ответит, и я, как последняя дура, скажу «спасибо» и отвалю.
– Нет! – вскрикивала Стелла. – Ты просто поздороваешься…
– И что дальше?
– Ну, скажешь, какая прекрасная погода… Нет, скажи, что хочешь с ним поговорить… Господи, неужели это так сложно?
– Если все так просто, то поговори сама.
– Но ты же посторонний человек…
Не зная, как прореагирует доктор Лапин на мои приставания, я не могла прогнозировать диалог. Я представляла себе, как может прореагировать голодный Лапин на любое препятствие между собой и завтраком на собственной кухне, жалела, что поддалась уговорам, и готовилась к худшему. Я вдруг вспомнила, как однажды, очень давно, кажется, в шестом классе, я подрядилась отдать записку подружки школьному красавцу, в которого та была безнадежно влюблена. Время я выбрала неудачно – красавец был не один. Он небрежно взял записку, повертел в пальцах, развернул и издевательски прочитал вслух. «Давай дружить», – стояло в записке, причем без подписи. Самым ужасным оказалось то, что все подумали, будто это мое послание. Мне чудилось, что о моем позоре знает вся школа. Глупость, конечно, которая вспоминается сейчас как незначительный эпизод, а тогда я сгорала от стыда и домой из школы пробиралась «огородами».