Шаги в глубину
Шрифт:
«Не говори Дональду. Он расстроится», — вспомнила я.
— Это ваша забота, доктор, — сказала я вслух. — Не моя.
— И твоя в том числе. Лиминаль включена в состав группы сдерживания на фрегат «Телесфор». А ты капитан флагмана этой экспедиции.
Так-так. И снова планы командования неисповедимы.
Теперь я догадывалась, как собирался делать ноги мой дорогой обормот. «Рея, я все прощу, давай улетим, ты только убей их всех». Мерзко-то как, даже не хочется верить
— И зачем вы мне это говорите? Доведите до сведения Трее или ЕгоМеча.
Окамото что-то достала из кармана. Надеюсь, она не собирается здесь курить?
— Забавно, что ты упомянула ЕгоМеча.
Ничего забавного я не находила, да и в тоне женщины тоже смешного было мало. И вдобавок…
— Его прямой приказ? — предположила я, ощущая неприятные коготки в горле. Лифт остановился, и коротко квакнул сигнал: сейчас, мол, выпущу. — Он знает и все равно включил ее в экспедицию?
— Да, — Окамото все же зажгла сигарету.
Что ж ЕгоМечу все неймется с психологическими экспериментами? Он провоцирует сына? Дает понять, что ничего не выйдет? Или — а-а-а! Я запуталась! — и в самом деле дает возможность сбежать?
— Она ментально нестабильна, Люэ, — сказала Окамото, выходя из лифта.
— По-моему, это называется по-другому! — крикнула я сквозь закрывающиеся двери.
— Знаю. Это меня и беспокоит.
Створки с причмокиванием прищемили хвост последней реплике. И я поехала дальше — на один уровень выше, с еще одной проблемой в багаже.
* * *
Я сидела перед силовым экраном и старательно держала ладонями колени. По ту сторону прозрачной пленки пока что было пусто. Пустота была сосущей, чавкающей, она тянула из меня нервы и призывала отбивать каблуком секунды ожидания.
Хотелось ни о чем не думать, и особенно — о сегодняшних событиях. Пискнул сигнал, в затененном углу открылась дверь, и поганые мысли наконец удалось разогнать по углам. На стул напротив меня усаживался Олег Дюпон.
— Судя по твоему лицу, — весело сказал беловолосый, — тебе хочется за меня отомстить.
Я разглядывала штурмана «Маттаха» и подбирала слова. Шея у него замотана эластиком, на запястьях обвисали системы кибер-капельниц. Из разреза больничного балахона торчал какой-то кабель, уходящий за дверь, через которую Дюпон вошел в комнату для свиданий. А халат был подозрительно бесформенным, словно под ним на теле было много лишнего.
В алые глаза кто-то щедро всыпал пепла.
— А что у меня с лицом? — спросила я, сообразив, что надо бы немного подумать и вслух.
Олег приподнял брови:
— Ну, ты прямо аж окаменела, когда я вошел. И не надо быть уродом, чтобы почувствовать твою ярость.
— Не надо, — согласилась я. — Не каждый день увидишь гибрид человека и медотсека.
Он улыбнулся еще чуточку шире.
— Точно. Увы, мне еще с месяц без этого нельзя, — он погладил затянутую в медицинский пластик шею. — Впрочем, у нас нет месяца, верно?
«“ У нас” ? Ты шикарен».
— Нет. Вылет на днях, снаряжение кораблей уже заканчивают.
Дюпон протянул руку, погладил пленку силового барьера. Капельница, не теряя времени, подумала и что-то ему впрыснула в запястье.
— Ты слишком тревожишься, — Олег глядел на меня поверх растопыренной пятерни.
— Тоже мне, новости, — фыркнула я. — Хотя меня сегодня фаталисткой обозвали.
— Даже так?
— Ага.
— Дай угадаю, — ухмыльнулся парень. — Дональд?
— Он самый.
— И как у вас с ним?
Я вздрогнула. Это был вопрос Валерии, только он разительно отличался — настроем ли, интонацией. Или тем, что Олег — это все-таки Олег.
— Он сын канцлера. ЕгоМеча, — ответила я.
— Не понял, — удивленно протянул Дюпон. — Тебя заставили спать с ним?
— Ты дурак?! — рявкнула я. — При чем тут это?
Дюпон помолчал. Не открывала рта и я: я ругала себя за разговор. Ну нет чтобы ответить, мол, все клево, спим вместе, завтракаем, о будущем треплемся. Так вот ляпнула же чушь.
— Он замечательный, пока ему не выпадает шанс воспользоваться кем-то.
Я машинально кивнула, а потом сообразила, что моя мысль только что прозвучала вслух. И подозрительно мужским голосом. Олег серьезно смотрел на меня с другой стороны силового барьера, и этот взгляд без грамма издевки — я просто на нем повисла, обмякла. Он влез мне в голову, вынул оттуда самое страшное откровение, вылез наружу и сидит теперь, смотрит. Его даже уничтожить не хочется.
А мне после этого еще с Дональдом общаться.
— Давай не будем об этом, хорошо? — попросила я.
— Давай, — кивнул он. — А о чем будем?
Вопрос почти прошел мимо ушей: между ушами все было плохо, и все это плохое вертелось вокруг имени «Дональд». Одним беспощадным ударом Дюпон вскрыл то, о чем я, оказывается, уже думала.
Что с ним произошло? Где, как? Не на стыке ли разрезанной памяти? Детская обида на Рею? Обида на отца? Или прорезалось инкубаторское, лабораторное детство? Или наконец вылезли наружу гены?
И ведь что весело: умом я понимала давно, что Дональд заботливый и неуверенный далеко не во всем. «Давно? Да с первых часов знакомства, с бомбы с этой генной!»Был расчетливый десант на отзеркаленную каравеллу, была неимоверно легкая реакция на уничтоженную планету, был честно выполненный контракт с хозяевами базы «Зеркало».
Умом-то я понимала, что летаю с торговцем смертью — пускай странным и необычным. Но ум — это ум, а милых парней, которым не все равно, так мало в нашей жизни. И мне потрясающе повезло, что я заметила вовремя: расчетливый парень перенес свои расчеты и на отношения. Осталось только выяснить, кто такая в этих расчетах я сама: удобная пилюля от боли по имени «Рея» или просто удобная. Точка.