Шаги в пустоте
Шрифт:
И у нее было природное актерское дарование, что уже помогло им в прошлом расследовании. Могло пригодиться и сейчас. Сашке ничего не стоило прикинуться кем-то другим, и никаких угрызений совести она по этому поводу не испытывала, не считая обманом – это же для дела! Такой подход Артур одобрял.
Пашкина жена, судя по всему, была совсем другого склада.
– Я ее никогда не видел, – признался он. – Пашка влюбился, когда был в армии. А потом уехал за ней в Крым. Мы еще в детстве его подкалывали, что ему нужно взять в жены медсестру, потому что он постоянно ранился. Колени, локти, даже подбородок
Она вдруг передернулась всем телом, точно ее больно кольнуло:
– Почему именно таких людей и убивают?!
– Не только таких, – торопливо заверил Артур. И продолжил без пауз, чтобы она скорее отвлеклась от мыслей о матери: – К тому же никто и не говорит, что он убит… Пока он числится пропавшим.
– Ну да, – спохватилась Сашка и взглянула на него виновато. – Извини.
– Так что ты думаешь? Пашка действительно женился на медсестре! Из какого-то евпаторийского санатория. Непыльная работа. Ее зовут Светланой. Надеюсь, она действительно светлый человек.
Пропустив его последнее замечание, Сашка задумчиво произнесла:
– А медики знают, как отправить человека на тот свет так, чтоб и следов не осталось…
– Вот у нас и первый подозреваемый!
– Что ты смеешься? Медсестре точно известно, куда воткнуть иглу, чтобы человек кровью истек… Или пустой шприц в вену загнать.
– О-о, начиталась…
– Скажешь, такого не бывает?
– Бывает, – согласился Артур. – Но давай без предвзятости… Может, у нее и мотива-то не было.
Сашка покачала головой:
– Ты сам говоришь, что Паша был…
– Я надеюсь, он есть!
– Ой, опять… Прости, пожалуйста! Ты говоришь, что этот Паша как большой ребенок. А значит, увлекающийся…
Артур вздохнул:
– Я тоже подумал, что он мог влюбиться в очередной раз. В школе не было девчонки, по которой он не сох бы… Но не дольше пары дней. Потом влюблялся в другую.
– А ты?
– Я нет, – засмеялся Артур. – В меня влюблялись. Но я этого даже не замечал, если честно. Я тогда плаваньем занимался, всю энергию топил в бассейне. Мечтал стать олимпийским чемпионом.
– Только не говори, что считаешь себя неудачником! Ты же любишь свою работу…
Он согласился:
– Люблю. Но, знаешь, лучше бы никому не приходилось расследовать убийства. Пусть бы их вообще не было. Я согласился бы остаться безработным…
Если верить Артуру, теперь Крым напоминает Испанию: отличная трасса «Таврида» и пейзажи, радующие глаз.
– По старой дороге ехать – еще то испытание! А тут, смотри-ка, все на высшем уровне!
Он ликовал как ребенок, даже глаза заблестели. Забавно, как мужчин восхищает все, связанное с автомобилями.
– Испания. Чистая Испания!
Я-то никогда не была в стране фламенко и корриды, что, впрочем, почти одно и то же. Это я прочла в одном романе, полном убийственной страсти: «Фламенко – это женская коррида». Не верить автору у меня оснований не было.
Артуру я не
Но когда мы проезжали этот длиннющий новый мост, мое сердце вдруг заколотилось, как перед долгожданной встречей с любимым. Только это был не человек, а море. Опустив стекло, я жадно глотала воздух, пропитанный солью, и у меня мутилось в голове. Казалось, я растворяюсь в нем, становясь пеной морскою, как Русалочка из сказки, только принц был здесь ни при чем.
Кажется, Артур догадался, что со мной происходит, и тихо произнес:
– Вот ты и встретилась с ним…
Я хотела ответить, но успела сообразить: он обращается не ко мне, а к маме. Ведь это ради нее мы затеяли эту поездку. Ее прах лежал в шкатулке за моей спиной… Хотя никакого завещания она не составляла и вообще не собиралась умирать, как-то вскользь, почти в шутку, мама обронила, что мечтает после смерти слиться с любимым Черным морем.
Почему она даже не попыталась перебраться в Крым, если так любила его? Что держало ее в Москве? У нее не было дела жизни, ради которого можно пожертвовать мечтой… Я без сожаления сменила бы школу. Или она ждала, что отец вернется? Вряд ли. Машка оставалась в Москве? Но ведь они все равно не виделись месяцами… А может, мама предчувствовала, что встретит Артура и он станет для нее дороже моря?
Стараясь не привлекать внимания, я скосила глаза на его профиль. Тут не поспоришь, он, конечно, потрясающий, ему бы в кино сниматься… Но море! Оно просто грандиозное. Смотреть не насмотреться. Или мама то же самое испытывала, глядя на этого мужчину?
Удивительно, что при такой жутковатой профессии лицо Артура остается добрым, и это смягчает впечатление от его неправдоподобной красоты. Иначе она подавляла бы… Чаще человеческая красота имеет налет отстраненной высокомерности, ведь, как правило, такие люди знают себе цену. Но Артур словно и не подозревал о том, как выглядит… Или это настолько не имеет для него значения?
Он искренне восхищался моей мамой, будто и впрямь считал, что в подметки ей не годится. И это подкупило меня… Я ведь то же самое думала о себе… Но я-то и в самом деле не годилась ей в подметки. Только мама никогда ни словом, ни взглядом не дала мне почувствовать, что тоже понимает это… Она восхищалась мною так же, как Артур ею.
Теперь меня окутало человеческое безразличие. Никому нет дела до того, где я, почему не поступила в институт, как справляюсь с внезапным сиротством. Артур – единственный человек, продолжающий сжимать мою руку, чтобы меня не унесло в бездну забвения.
И я верю: у него достанет силы удержать меня…
Мне тоже хочется быть полезной ему. Поэтому я всю дорогу кручу в голове дело его пропавшего друга детства. То, что я с ходу наговорила про жену этого неведомого Паши, уже и мне самой кажется не очень правдоподобным. Слишком уж это банально: жена убивает мужа… Было бы досадно, если б это дело оказалось настолько простым!