Шаги за спиной
Шрифт:
Комендант явственно расслабился.
– Благодарю, магистр. Я и правда... сами понимаете, ремесло такое.
Шеллен кивнул.
Да, ремесло. Тюремщик - это, конечно, не лекарь или воин, но в любой работе есть своя порядочность. Никто не мешал коменданту устроить маленькую преисподнюю для магистра. Перевести его в самую сырую камеру, запретить все передачи с воли, как-то издеваться или мучить - тьер ничего этого не сделал. Он просто добросовестно исполнял свой долг. За что тут карать?
А вот оставить пару ложных следов
– Почему тьер Даверт решил помочь мне?
Массимо блеснул глазами. Он отлично понял, в чем дело, и решил отыграться на тех, до кого не смог дотянуться.
– Ему предложили хорошие деньги за вашу свободу. И не только деньги.
– Вот как? А что еще?
– Брак с дочерью герцога.
– Какого?
– Шеллен действительно был поражен. Массимо пожал плечами.
– Я, конечно, могу рассказать, но...
Комендант демонстративно отвернулся. Не слушаю, и слушать не стану. Массимо наклонился к самому уху Шеллена.
– Осьминоги...
Судя по тому, каким огнем вспыхнули глаза коменданта, он услышал. Вот и чудненько. Будет ему, что кинуть Эттану Даверту. Пусть сорится с Тимарами и требует сына. Авось, что интересное и выяснится, а мы за грызней со стороны понаблюдаем. Умный в драку не полезет, умный драку разожжет. И постоит в сторонке.
***
Коменданта они высадили примерно в часе езды от города. Целого, невредимого, и не верящего своему счастью. Луис Даверт на прощание наградил тьера многообещающим взглядом, и попросил не рассказывать Преотцу ничего лишнего. А то ведь Луис уехал, а люди у него остались. Могут и визит нанести.
Комендант побледнел до свеже-сметанного оттенка, но Луис даже не сомневался, что первым делом тьер бросится к Эттану Даверту, которому и доложит все. Вплоть до цвета кареты и цвета подштанников на Массимо.
Алаис они встретили спустя час. Карета стояла и ждала, герцогиня расхаживала рядом, переплетая пальцы в разных сочетаниях, смотрела в сторону Тавальена... и такая радость отразилась на ее лице при виде Луиса, что мужчина не выдержал. Спрыгнул с коня, подхватил женщину на руки.
– Мы это сделали, Алаис! Мы это сделали!
Больше он сказать ничего не смог, по очень приятной причине. Рот ему закрыли поцелуем. Алаис крепко обняла его, прижалась, и слышно было, как бешено бьется, постепенно успокаиваясь, ее сердечко.
– Все в порядке, - шепнул Луис ей в волосы.
– Даже никто не ранен.
Алаис положила голову ему на плечо. Миг слабости, только миг, когда шеи Луиса коснулись горячие губы, и тут же герцогиня взяла себя в руки.
– Магистр с вами?
– Да, - Ларош смотрел на Алаис с уважением.
– Герцогиня, простите, что я...
Взмах руки оборвал его на полуслове.
– Так какого Ириона мы еще здесь? По коням - и вперед! У нас очень мало времени!
Луис рассмеялся, и лично загрузил свою ношу в карету. Алаис верна себе.
– Ты права, дорогая! По коням!
Галоп. Шаг. Рысь. И снова то же самое. Галоп, шаг, рысь, пока не перестаешь чувствовать боль в мышцах, пока не сливаешься с лошадью в единое провонявшее потом целое, пока не перестаешь отсчитывать часы и витки дороги...
Все неважно. Им нужно убраться подальше от Тавальена.
Каково тем, кто в каретах, Луис старался даже не думать. Каждый час они останавливались, пассажиры разминали ноги, общались с природой, и вновь загружались в кареты. Магистр Шеллен все же не выдержал - потерял сознание. Ребенок на руках в Алаис дремал, не просыпаясь даже на особо крупных ухабах, но ради кормления пришлось сделать передышку. Не слишком долгую.
И снова и снова - вперед. Незадолго до заката к ним присоединились еще двое рыцарей, по счастью - с заводными конями, и менять их можно было намного чаще.
И вновь - галоп, рысь, шаг...
Ночевка?
К Ириону все ночевки! Луис отлично знал своего отца. Уже сейчас по их следам неслись всадники, уже сейчас летели почтовые голуби, и единственной возможностью уйти было первыми добраться до моря и маританцев.
Удастся ли?
Луис не знал.
Но в одном он был уверен твердо - если их догонят, он трупом ляжет на дороге, но Алаис в руки его отца никогда не попадет!
***
Когда Преотец был в ярости, его сторонились все. Кроме самых невезучих.
Сейчас таковыми оказались секретарь - и комендант Ламертины. Первый лежал в углу, и по волосам его текла кровь, смешиваясь с чернилами - Эттан швырялся метко, а письменный прибор на его столе был из золота. Второго только что вытащили гвардейцы.
В живых-то комендант остался, но его это не радовало. Впереди у него был допрос, и что еще по результатам решит Преотец? Объявит его изменником?
Может быть всякое.
Эттан метался по кабинету, отдавая приказы.
Отряд гвардейцев - задержать негодяев. Притащить живыми. Если не выйдет - мертвыми, но живыми лучше, за них награда будет больше.
Отправить голубей во все близлежащие города. Перекрыть дороги. Оповестить всех градоправителей - пусть негодяев схватят, как только они появятся в любом из городов.
Его сын!
Надо же!
Предатель!
Эттан испытывал чувство человека, у которого из дома вдруг сбежали сапоги. Или рубашка. Да неважно! Это - его сын! Он не мог предать отца!
Или...
Настроения Эттану совершенно не улучшило письмо от герцога Карста.
Пресветлый
Прошу вас сообщить, что с моей супругой, а также с моим зятем, Луисом. Мне хотелось бы видеть их в Карсте, как можно скорее. В случае, если в течение месяца на мое письмо не будет никакого ответа, я начну бракоразводный процесс.