Шах и мат. Рассказы
Шрифт:
К середине дня город изнемогал от жары. Асфальт на тротуарах становился мягким. К вечеру небо постепенно принимало темные краски, и каждую ночь, редко когда через день, удивительным образом последствия дневной жары смывались ночным дождем. После занятий они, как правило, шли на городской пляж. Вечером возвращались в общежитие, по пути забегая в рабочую столовую.
Знания в головах абитуриентов постепенно пополнялись и закреплялись. Наступил момент, когда в приемной комиссии появилась информация о времени и месте проведения предстоящих вступительных экзаменов. В общежитии стали появляться новые лица. Ежедневно вахту тети Дуси штурмовала прибывавшая абитура,
Наконец в фойе института на стенде приемной комиссии появилось расписание экзаменов. Первым экзаменом была литература.
– Что-нибудь напишем! – сказал Михаил, глядя на расписание предстоящих экзаменов. Больше его волновали математика и физика.
– Завтра в девять ноль-ноль, аудитория 121, это где горный факультет! – подытожил Борис. Готовиться к этому экзамену друзья не стали и остаток дня провели на пляже.
Вечером после ужина в комнате царила обычная обстановка. Михаил сидел за столом, писал на тетрадном листке письмо домой. Борис лежа на кровати читал книжку. Санек то и дело подходил к окну, закуривая очередную сигарету, задумчиво глядя на улицу сквозь редкие просветы в зеленой листве вяза, закрывавшего окно своей кроной. Солнце пробивалось сквозь листву последними лучами багрового заката. Ветра не было, и жар от нагретого за день солнцем асфальта поднимался вверх и, казалось, застывал в воздухе, в листве деревьев, постепенно нагревая открытые окна и проникая через них во все помещения старого здания. Вместе с горячим воздухом комната постепенно наполнилась и табачным дымом. Белое табачное облако плавало под потолком комнаты.
– Сань, кончай курить! – сказал Михаил, обращаясь к Чудину.
– Фу-у! Надымил! Чудило, ты че надымило? Курить на улице будешь! – поднялся с кровати Борис. – Давайте хоть проветрим! – добавил он, открывая двери в коридор. Посмотрев на Санька, завалившегося на кровать, сказал: – Чем курить, найди у кого-нибудь учебник литературы и почитай. Может, завтра и пригодится на сочинении!
– Мишаня! Пошли вниз, новости посмотрим! Пусть пока проветривается!
Спускаясь на первый этаж, Михаил сказал Борису:
– Психует Санек! В школе ему тройку преподы натянули, а здесь он понимает, что шансов нет!
Друзья вернулись в комнату минут через двадцать. Дверь была открыта, но проход в комнату был загорожен столом. На столе стоял Александр. Приподнимаясь на носках, он выуживал из верхней части шкафа очередной учебник. Так продолжалось минут пять. Наконец, терпение Александра было вознаграждено. Он спрыгнул со стола, держа в руках учебник литературы. Ребята отодвинули стол, зашли в комнату.
– Что откопал? – поинтересовался Борис.
В
– Литература! – Борис смахнул с изломанной по краям толстой обложки паутину, – выпуск 1947 года! Это ж музейный экспонат! На фиг ты его достал?
– Ладно. Посмотрим! Здесь пылится, там сгодится! – с тонкой ноткой злости, прозвучавшей в голосе, неожиданно в рифму ответил другу Александр.
– Ну, ты Пушкин! Александр Сергеевич! – засмеялся Михаил.
– Я и по паспорту Сергеич! – огрызнулся Санек.
– Да мы в курсе!
Вот и наступил день первого экзамена. Привычной дорогой друзья шли в сторону института немного раньше обычного. Волнение, конечно, присутствовало.
– Давайте хоть аудиторию заранее найдем! – предложил Михаил.
– Опаздывать сегодня нельзя! Миня прав! – поддержал друга Борис.
– Я вообще хочу первым войти, чтобы заднюю парту занять! Может, что спишу! – Чудин рукой похлопал себя по животу, где учебник литературы, отозвавшись на постукивания барабанным, картонным эхом, напомнил о себе. С утра он поменял прописку – переселился с душных, пыльных антресолей в тесные, темные, но теплые «апартаменты» под пиджаком, между Санькиным животом и брючным ремнем.
Санек Чудинов стоял у дверей самой большой аудитории горного факультета, карауля свою очередь на сдачу экзамена. Борис с Михаилом слонялись по широкому коридору, рассматривая развешенные на стенах фотографии угольных разрезов и шахт. Вскоре в точно назначенное время дверь аудитории отворилась. Пожилая женщина строгого вида в темных роговых очках, окинув взглядом толпу абитуриентов, громко объявила:
– Внимание! Заходим по одному. Темы сочинений будут написаны на доске!
– Молодой человек! Вы первый! Проходите, пожалуйста! – обратилась она к Чудину, и Санек, как и планировал, первым зашел в аудиторию. Через пять минут, в порядке очереди, на экзамен попали и Михаил с Борисом. Им достались места на предпоследнем ряду. Чудина на задних партах не было.
«Где же он?» – подумал Михаил и, окинув взглядом ряды столов, увидел Чудина на первой парте, напротив стола преподавателей! Он сидел у окна в неподвижной позе. Борька тоже увидел друга и, посмотрев на Михаила, помотал головой: «Ну и ну!»
Ничем в этой ситуации они другу помочь уже не могли. Оставалось выбрать тему сочинения, раскрыть ее и постараться написать без ошибок.
Одна тема была по повести Максима Горького «Мать», другие два варианта сочинений были на свободную тему. В течение трех часов Михаил, иногда отвлекаясь от творческого процесса, наблюдал за Чудиным и видел, что тот старательно и медленно что-то все-таки пишет в тетрадке, иногда отрываясь от написания, задумчиво, подолгу глядя в окно. «Ну, что будет, то будет!» – подумал он и продолжил экзаменационную работу.
Время, отведенное на сочинение, подходило к концу. На удивление, Чудин сдал свою работу одним из первых и вышел из аудитории. Через полчаса Борис с Михаилом тоже вышли в прохладный коридор. Чудина они нашли в курилке.
– Ну что? Написал? – почти одновременно спросили они коллегу по перу.
Затянувшись сигаретой, он мотнул головой, выдохнул из легких столб дыма и выпалил:
– Написал!
Утро следующего дня было для них необычным. Проснувшись и собравшись в институт, они почти не разговаривали с друг другом. Было понятно, что каждый переживал за оценку. Все-таки первый экзамен!