Шах и мат
Шрифт:
Бах! Противник решил разрушить узел на е5 и его конь атакует моего коня на этой клетке. Я в ответ беру его пешкой. Мою пешку тут же берет черный слон.
Бах, бах, бах! Удары следуют один за другим. Зрители оживленно шепчутся. Мы продолжаем битву за центр.
Теперь вражеского слона берет мой слон. Моего слона рубит черная ладья. Что за рубилово! Я же говорил, что на е5 у нас завязано огромное количество фигур.
Почти сразу черную ладью берет моя. Мы быстро щелкаем кнопками часов, а арбитр едва успевает объявлять результаты хода. Мою ладью берет черный ферзь и в итоге е5 остается за ним. Чертов умник добился-таки своего.
Впрочем, после того, как мы лишились половины фигур, этот центр потерял такое значение, как раньше. Я атакую его своим ферзем на d4, прикрывая его конем с b3.
Ну-ка, посмотрим как он теперь будет действовать? Если Грачев уйдет неправильно, то вскроет мне уязвимую линию на секторе g7. Кроме того, у меня всегда остается возможность атаковать оставшейся ладьей с а1 черного слона на b7. Там все свободно.
Противник уводит ферзя на g5, прикрывая уязвимый сектор. Нет, ты так просто от меня не скроешься. Я продолжаю атаку на ферзя. Мой ферзь идет на с5.
Почему бы и нет, Грачев идет на размен. После оглушительных залпов мы остаемся без ферзей. У меня в итоге конь и ладья, а у Грачева слон и ладья. У каждого по пять пешек.
Пока что мы идем на равных и теперь начинается следующий этап сражения. Решающий.
После маневрирования мы еще раз обмениваемся фигурами и я теряю коня, а Грачев — слона и пешку. Теперь у каждого по ладье, но пешек у противника меньше.
Таким образом, я вырываюсь чуть вперед. В этой напряженной борьбе даже такое небольшое преимущество может сыграть огромную роль.
Теперь началась охота на пешек. Грачев нацелился на мою пехоту на второй линии. Мне приходится активно действовать королем и уводить пешек от его ударов, в то время как моя ладья прикрывает пешку на с2.
В результате, после еще одной небольшой бойни, у каждого из нас остается по ладье. У Грачева одна пешка, у меня две.
Я посмотрел на противника. Грачев мрачно уставился на доску. Если все будет продолжаться так и дальше, то он потеряет оставшуюся пешку и все, это будет поражение. Защищая свою пешку королем и ладьей, я поймаю его последнюю ладью в ловушку.
А с учетом того, что мне вполне неплохо удалось держаться против него, можно с высокой степенью вероятности предполагать, что все так и будет. Грачев почувствовал мой взгляд и поднял на меня взор. Ух ты, какой он был злой.
Я и не знал, что за победу в шахматах один человек готов убить другого. Интересно, были ли в шахматах убийства, связанные с выигрышем?
Скорее всего, вряд ли. Шахматисты люди слишком предусмотрительные и понимают, что преступление будет рано или поздно раскрыто и тогда им не избежать ответственности. Я улыбнулся Грачеву. Если он уже выбит из колеи, то победить его гораздо легче.
Грачев пробормотал что-то злобное в мой адрес и двинул ладью. Он все еще надеялся поймать меня.
Между прочим, насколько я сам мог судить, у него еще была возможность выиграть партию. Это в том случае, если я совершу какую-нибудь грубую фатальную ошибку. Но я не собирался ошибаться.
Дальше все случилось, как я думал. Черная ладья устроила охоту за моими пешками, а я — за его оставшейся. Его пешка стремилась к моей линии обороны, пытаясь прорваться в ферзя. Как только ей удалось сделать это, я взял ее на следующем ходу.
В ответ Грачев взял мою вторую пешку. Оставшуюся мою пешку надежно прикрывал мой король. Проанализировав положение, Грачев протянул руку и пробурчал:
— Сдаюсь.
Я пожал ему руку. Ну да, я не оставил ему шансов. Драка была ожесточенной, но я всегда был на один шаг впереди. Хотя уже сейчас видел, сколько понаделал ошибок.
Зрители сдержанно похлопали, когда арбитр коротко объявил о моей победе. Я поднялся с жесткого стула, чувствуя, что моя задница сейчас отвалится от тела. Неужели нельзя поставить кресло?
Шаров и другие члены жюри тоже вынуждены были аплодировать. Я вышел к зрителям и пожал руку Муромцеву.
— Куда ты пропал сначала? — сердито спросил тренер. — Я думал, ты вообще не придешь.
Я пожал плечами, придумывая, чтобы такое сказать.
— Милый, поздравляю, — из рядов зрителей вышла Даша.
Теперь она не бросилась мне на шею сразу, ожидая, что я скажу. А то, в последний раз, в таком случае мы поссорились. Но сейчас я сам раскрыл объятия.
Девушка подошла ко мне и спрятала лицо на груди. От нее все также вкусно пахло клубникой. Я сразу вспомнил только что проведенную с ней ночь, прижал Дашу к себе и вспыхнул от желания.
— Ну что же, поздравляю, мой юный друг, — сзади раздался снисходительный голос Шарова. — Может, уделите нам минутку внимания?
Я оторвался от девушки и обернулся. Шаров стоял передо мной, по-хозяйски уперев руки в бока. Рядом помощник и Муромцев. Сегодня председатель судейской комиссии казался толще, чем обычно.
— Спасибо, Иван Петрович, — ответил я и не удержался от насмешки: — Я видел, что вы очень переживали за меня. Надеюсь, я оправдал ваши надежды на мою победу.
Шаров улыбнулся в ответ, еще шире и лучезарнее. Он наверняка когда-то был отличным шахматистом. Впоследствии стал умелым записным интриганом. Наверняка ему помогает привычка просчитывать ходы наперед.
Но вот сейчас он явно был недоволен. И тихо сказал мне, наклонившись вперед:
— Я с тобой еще не закончил, Архаров. Я буду за тобой наблюдать. Запомни это. Если ты сделаешь хоть один неверный шаг, я буду рядом и тут же отрублю тебе голову. И твои высокие тайные покровители тебе не помогут. Я даже и пальца тебе не подам, если ты упадешь в реку.
Я тоже продолжал улыбаться.
— Если я упаду в реку, то обязательно постараюсь искупаться, Иван Петрович, — ответил я, пристально глядя ему в глаза. — Смотрите, лето же на дворе. И постараюсь утопить там всякого, кто полезет ко мне. Уж вы не сомневайтесь.