Шах королеве. Пастушка королевского двора
Шрифт:
Свыше восьми лет продолжалась любовь короля к тихой и нежной Луизе. В течение этого времени она родила ему четырех детей, из которых выжили только двое: дочь Мария Анна и сын, получивший титул графа де Вермандуа. А к концу этого времени король стал скучать, стал все реже бывать у своей Луизы.
И вдруг наступила развязка!
В то время Франция вела нескончаемые войны. Однажды король, явно томившийся приевшейся ему жизнью среди вечных празднеств, объявил, что уезжает к армии.
Мрачные предчувствия овладели душой Луизы, и со слезами она заявила королю,
Прошло несколько времени. Король слал Луизе письма, полные уверений в любви и страстном томлении по ее ласкам, и Лавальер самой казались детскими ее недавние страхи. И вдруг пришла весть о большой победе, одержанной французскими войсками, и о том, что король намерен вернуться в скором времени обратно.
Королева решила устроить помпезную встречу супругу-победителю. Людовик был извещен, что Мария Тереза с блестящей свитой выезжает по тому направлению, по которому он должен был ехать в Париж. Торжественное свидание предполагалось устроить в Авени.
Узнав об этом, Луиза не могла удержаться от неловкого и даже прямо бестактного шага: она без всякого приглашения присоединилась к поезду королевы. Конечно, будучи возведена в сан герцогини и получив номинальное назначение на почетный пост в свите королевы, Луиза тем самым уже приобрела известные права. Но, ввиду ее особенного положения, было не совсем уместно на этих правах настаивать. К тому же, обыкновенно Луиза никогда не осуществляла этих прав и появлялась на официальных празднествах во дворце лишь каждый раз по настойчивому требованию Людовика. Поэтому самовольное присоединение к поезду королевы было встречено с враждебным недоумением.
Но Луиза ничего не замечала. Вся ее душа рвалась навстречу королю, и все мысли были полны одним желанием: как можно скорее увидеть своего Людовика.
Подъезжая к Авени, королева отдала строжайшее распоряжение, чтобы ничей экипаж не осмелился выдвинуться вперед при появлении короля. Конечно все поняли, что этот приказ имеет в виду одну только Лавальер, но именно последняя как раз и не обратила на него никакого внимания. О, тут и речи не могло идти об упрямстве, заносчивости, желании похвастать своим привилегированным положением! Для этого Луиза была слишком скромна и застенчива. Но она до такой степени фанатически ждала Людовика, что не была способна руководиться чем-либо, кроме жажды как можно скорее увидеть его.
И вот настал момент встречи. Поезд королевы подъехал к довольно отлогому спуску. В этом месте путь, спустившись в долину, сейчас же снова вздымается кверху. В тот самый момент, как на одном краю этой котловины показался поезд королевы, на другом вырисовалась сверкавшая золотым шитьем представительная фигура короля.
Увидев Людовика, Луиза забыла обо всем на свете. Она приказала кучеру гнать карету со всей быстротой, и ее экипаж, понесшись с горы, значительно опередил как королеву, так и всех остальных.
При виде экипажа, бросившегося к нему навстречу Людовик решил, что это – королева, и тоже понесся вскачь книзу. Съехав в долину, карета Луизы остановилась. Король подскакал к ней, заранее помахивая шляпой в воздухе. Вдруг он резко осадил коня и, не стесняясь присутствием свиты, поскакавшей за ним следом, крикнул:
– Как вы осмелились выехать вперед ее величества? Какая непонятная дерзость!
После этого, не сказав ни одного ласкового слова, не кинув на Луизу приветливого взгляда, Людовик резко повернул лошадь и помчался дальше навстречу уже спешившей к нему королеве.
Словно убитая, Луиза осталась сидеть на месте. Все мысли разбежались в ее голове, все померкло в ее глазах. Уже несколько раз лакей обращался к ней с почтительным вопросом, не прикажет ли ее светлость ехать обратно, а Луиза все не слышала обращенных к ней вопросов.
Конечно, вскоре король почувствовал угрызения раскаяния за то, что так сурово отнесся к своей подруге. Но Луиза уже чувствовала, что для нее все кончено. К тому же король все более подпадал чарам Атенаисы Монтеспан, и последняя вскоре открыто заняла место Лавальер. Луиза еще продолжала жить при дворе, но прежние отношения с Людовиком порвались окончательно.
На короткий момент былая страсть короля вспыхнула еще раз, но в дикой и, пожалуй, даже унизительной для Луизы форме.
Однажды какой-то промотавшийся герцог заявил в кругу собутыльников, что ему не остается иного исхода поправить дела, как жениться на особе с состоянием. На другой день этот же герцог по какому-то совершенно постороннему делу заехал к Лавальер. Конечно сейчас же побежала сплетня, которую передали королю.
Людовик сорвался с места и полетел к Луизе.
– Правда ли, что вы выходите замуж за такого-то? – крикнул он. – И вы еще будете уверять, будто и в самом деле любили меня?
– Ваше величество, – тихо ответила Лавальер, – до короля у меня был только Бог, после короля у меня остается только Бог. Я прошу у вашего величества разрешения поступить в монастырь…
Волна былой страсти охватила сердце короля. Осыпая руки Луизы поцелуями, он молил ее отказаться от этого намерения. Он говорил ей о том, что она молода [47] для такого конца, что еще не все потеряно, что его любовь вернется и воспрянет с новой силой.
– Нет, ваше величество, – продолжала твердить Луиза, – прошлое было слишком сказочно, слишком хорошо, чтобы вернуться опять!
47
Лавальер в то время было тридцать лет.
В конце концов разрешение было дано ей, и 28 апреля 1674 года былая «пастушка королевского двора» превратилась в кармелитку-сестру Луизу.
Она прожила до 1710 года и тихо отдала Богу душу до последнего вздоха не переставая молить Бога за того, кто был солнцем ее светской жизни.