Шах королю

Алексина Алёна

– Вырывайся. Мне нравится твоя строптивость.

Стальные руки стиснули плечи. Вампирша глухо закричала, уткнувшись лбом в пыльное дерево, попыталась дернуться, но это привело лишь к тому, что мучитель прижался к ней еще плотнее. Обнаженная, без возможности сопротивляться, она царапала ногтями поверхность стола, а жадная рука вновь скользнула по теплым бедрам. Мужчина довольно засмеялся, отбросил с девичьей шеи рассыпавшиеся волосы и с наслаждением впился в нежную кожу зубами. Несчастная униженная претендентка закричала, яростно дернулась, тем самым позволив пальцам насильника проникнуть внутрь своего тела.

– Вкусная…

Теплая… Сопротивляйся. Это… будоражит фантазию.

Вилора извивалась, пытаясь высвободиться, билась и хрипела, но жесткая ладонь давила на позвоночник, вжимая в столешницу. Жертва в отчаянии рычала, когда демон вновь и вновь кусал ее плечи, но не могла сбросить его с себя.

– А знаешь, что мне нравится в нашей игре больше всего? – Тирэн усмехнулся, рывком дернул Ледышку на себя. Она содрогнулась всем телом и закричала, когда демон проник в нее. – Ты. Борешься. С собой.

Каждое слово сопровождалось грубым толчком. Мучитель наслаждался сопротивлением упрямицы и своим превосходством, чувствуя, как против воли белое тело отзывается на его прикосновения. Девушка рыдала, царапала ногтями дерево.

– Хватит! Хватит!!!

Он резко перевернул ее на спину, стиснул руки железным захватом, лишая даже призрачной возможности сопротивления, и жадно укусил тонкую нежную кожу под грудью. Вампирша выгнулась, захлебываясь от ненависти и… наслаждения. Человек внутри нее кричал от унижения, зверь выл от желания, но оба ненавидели чудовище, рвущее ее тело в кровь.

Демон впился зубами в белую восковую грудь. Вилора закричала, давясь от боли.

О да, эта игра никогда ему не наскучит.

Насытившись ее страхом, отчаянием и, самое главное, ее плотью, насильник отстранился. Небрежно привел в порядок одежду и довольно хмыкнул, глядя на то, как трясутся руки несчастной и как она судорожно шарит ими по телу, пытаясь прикрыться. Ледышку била дрожь. Она смогла лишь подняться на локтях – раздавленная, униженная – и смотрела на своего мучителя снизу вверх.

– Ну-ну, девочка, – с деланым сочувствием протянул тот, касаясь трясущегося подбородка кончиками пальцев. – Не успела получить удовольствие? Я огулял тебя непростительно поспешно?

– Уйди, – прорычала Ви, отшатываясь и падая обратно на стол.

– Тсс. Тихо, милая. – Демон усмехнулся. – Я только хотел отнести тебя обратно. И я жду следующих трех нападений. Очень.

Последнее слово он выдохнул ей на ухо. Несчастная сжалась, заставляя себя окаменеть, не слышать его, не понимать, что он говорил. Тирэн смотрел на нее – нагую, окровавленную, но все равно несломленную. Зря он тогда дал ей это опрометчивое обещание. Если бы не оно, можно было бы снова разложить ее на столе. Или на скамье…

Но вместо этого сотник Амона небрежно подхватил претендентку на руки и покинул библиотеку. Полет был недолгим, однако девушка все равно успела замерзнуть. Она чувствовала себя жалкой. Ее истязателя это забавляло. Он спрыгнул с подоконника в комнату и почти бросил свою ношу на кровать, а потом сразу же рассмеялся, видя ее злость.

– Понравилась прогулка?

Ви подошла к мужчине вплотную и молча отвесила ему две тяжелые пощечины. Насильник ухмыльнулся, выжидающе поднял бровь, но вампирша более не двинулась с места.

– Ненавижу, – прошипела она.

– А я испытываю к тебе вполне нежные чувства, – с легким сожалением сказал он.

– Ты не умеешь чувствовать. –

Претендентка оскалилась, но усилием воли заставила себя убрать клыки, отвернуться и отойти.

Опустошенная, униженная она прижалась пылающим лбом к резному столбику кровати. Перед глазами промелькнуло улыбающееся лицо ребенка.

– Тирэн…

Демон посерьезнел и на мгновение сосредоточился.

– Уже в Кастэле, – ответил он на невысказанный вопрос несчастной матери. – Принимает поздравления с днем рождения. Все в порядке, как я и обещал.

– С-спасибо. – Слова благодарности упали с языка не без труда. Странно, что рот не закровоточил – с таким усилием она их вытолкнула.

Сотник Амона ухмыльнулся. Красивая… Черные волосы рассыпаны по искусанным плечам и груди, абсолютно нагая и вся в кровопдтеках. Жаль, что сегодня она больше на него не бросится. Одарив жертву двусмысленным взглядом, мучитель перемахнул через подоконник и исчез.

Та, которую он называл Ледышкой, опустилась на пол, стиснув зубы. Она должна выдержать. Тир, несмотря на то что сволочь и насильник, держал данное однажды слово, значит, ей всего лишь нужно держать свое. Всего лишь… Вилора осторожно вытянулась на кровати. Тело горело от боли, словно растерзанное диким зверем. Он и был диким зверем. Жестоким и алчным, привыкшим потакать своим извращенным прихотям. Вампирша закрыла глаза, вспоминая первую встречу с этим мужчиной. Но в памяти почему-то всплыло другое лицо – загорелое, темноглазое, родное… Хильт. Ведь именно муж познакомил ее с Тирэном. Как объяснил ей тогда супруг, их гость был путешественником. Дитя человека и демона, он, в отличие от чистокровных обитателей Ада, не нуждался в приглашении, чтобы проникать в другие миры.

– А еще я загонщик, – рассмеялся тогда новый знакомый, и больше Ви не удостоилась ни одной его реплики, ни одного даже вскользь брошенного взгляда.

Девушка удивилась странному слову, сказанному явно со смыслом, но тут же выбросила его из головы. Истинную суть произнесенного она поняла много позже.

Она до сих пор так и не знала ответа на вопрос: за что? Вампиры были воинами, но никогда не поступали подло. Ей некому и не за что было мстить так жестоко, с подобным изощренным коварством. Да и не смог бы ни один мститель проникнуть в родовой замок Хильта. Неприступная каменная твердыня охранялась денно и нощно. Охранялась от чужаков. Но кто же знал, что опасность придет вовсе не от чужака?

Какой был тогда день… Годовщина их свадьбы. Свадьбы, примирившей два давно враждующих клана. Вилора была счастлива, но… напугана. Несмотря на ее почти идеальный брак, мир между двумя домами вампиров держался на грани зыбкого равновесия. Поэтому приезд многочисленных родственников всегда был связан с серией беспокойств: устроить всех так, чтобы никого не обидеть, вести себя так, чтобы никого не задеть, говорить только о том, что будет приятно всем.

Лишь маленький Крис снимал напряжение, царившее между родственниками, – его любили и родители матери, и родители отца. Ребенок был гарантией мира и наследником двух великих семей. Он был воплощенной силой, которой предстояли многие свершения. По щекам Ви прокатилась слеза. О, если бы она знала, что это последний день ее счастья, – неужели стала бы тратить его на глупую суету? Муштру слуг, кухарок, челяди? Нет, она бы прильнула к мужу и сыну и не думала бы ни о ком, кроме них.