Шах помидорному королю

Стрелкова Ирина Ивановна

Володя поежился. Где-то сейчас пробираются домой потайными путями девочки, живущие на станции, во главе с воинственной Веркой Соловьевой. Странный и непонятный мир открывался перед Володей. Вожак подростков из Парижа, по имени Ханя, привязался на дискотеке к какому-то Спицыну из поселка при станции, и некому оказалось заступиться, кроме девчонки, а она, значит, сумела «крепко врезать». И теперь ее могут избить…

«Старею, — печально подумал Володя. — Раньше девчонок не били. Но и они раньше не занимались каратэ. И в историю с

запиской явно замешана какая-то девчонка…»

Запоздалая парочка заставила его насторожиться. Подсматривать за влюбленными некрасиво, но что поделаешь — засада есть засада.

Прошли мимо и повернули обратно. Приглядываются к тайнику? Опять прошли, опять вернулись. Стандартный прием приключенческого кино — при появлении вражеского патруля влюбленные целуются, и патруль проходит мимо.

Володя толкнул напарника: будь наготове! Веня ответил лирическим вздохом: провожаются — неужто с вами так не было?

Темнота скрыла Володин конфуз.

Парочка наконец исчезла. И довольно долго улица была пуста. Неужели все уже прошли?

Девчонка появилась со стороны парка. Как-то боком, с оглядкой. Огромный мужской пуловер висит мешком до колен.

— Чао, бамбино! — сообщил Веня. — Не хочет, чтобы ее провожали.

Теперь и Володя увидел легкий взмах пальцев, торчащих из темного бесформенного рукава. Кто-то там уходил по Парковой.

Володя отчетливо себе представил… Уходящий приостанавливается, смотрит назад, машет рукой — девчонка отвечает. Причем по движению ее пальцев можно определить — вот уходящий был еще недалеко, а вот он все дальше, дальше. Очень выразительная пластика!

Последнее прости — уходящий скрывается за поворотом. Девочка раскланялась и сделала пируэт. Приложила палец ко лбу и засмеялась.

«Человек наедине с собой способен на странные выходки…» — Володе вспомнился рассказ Горького о чудачествах известных людей. Один поэт спускался вниз по широкой, совершенно пустой лестнице и почтительно посторонился перед кем-то невидимым, поднимающимся навстречу.

Девчонка кружилась и напевала, не подозревая, что за ней следят две пары глаз. Володя уже знал, кто она. Можно не спрашивать Веню.

Девчонка остановилась, словно бы сбившись с ритма. И опять этот характерный жест — палец ко лбу и засмеялась. Потом отмахнулась от каких-то возражений, легко и без оглядки подбежала к дому 25, поднялась на крыльцо, капризно подергала задвижку ящика, обнаружила проволоку и…

Веня придержал Володю: пусть вынет!

…Когда ее схватили с конвертом в руках, она ни капельки не испугалась.

— Что вам от меня нужно? Отдайте!

— Спокойно, — посоветовал Володя и тут же поймал себя на том, что прибег к любимому словечку Фомы.

— Отдайте! — Она пыталась вырвать конверт у Вени. — Не вам написано!

— А кому? — быстро спросил Володя. — Вам? Вы в этом уверены?

…В штабе Веня оседлал мотоцикл и поехал за Фоминым.

Анюта Голубцова гневно атаковала Володю:

— А еще директор музея! Интеллигентные люди не читают чужих писем!

— Но на конверте нет вашего имени и адреса, — корректно отбивался Володя. — Вы все-таки продолжаете настаивать, что он предназначен вам?

Не моргнув глазом, Анюта изложила свою примитивную версию. На дискотеке ей подсунули записку: «Письмо в почтовом ящике дома 25. Возьми после танцев». И никакой подписи.

— И что же вы подумали, прочитав такую странную записку?

Анюта улыбнулась с самым невинным видом.

— Ничего не думала. В дискотеку не для того ходят.

Но во взглядах, которые она бросала на пухлый конверт, Володя подметил упорную работу мысли.

— Вы кому-нибудь показывали записку?

— Вот еще! — Она дернула плечом.

— А что вы с ней сделали?

— Порвала и бросила.

— Куда? В урну?

Анюта помотала головой.

— Но все-таки… Как к вам попала записка? Кто передал?

— Сунул кто-то.

— Вас кто-нибудь провожал из дискотеки?

— Вот еще! — Она сердито фыркнула.

Приехал мрачный, как туча, Фомин, приказал позвать в понятые двух дружинников.

— Вот что, Голубцова! Сейчас разберемся, и тебя отвезут домой, а то уже поздно. — Фомин пригласил Анюту подойти к столу, указал на конверт. — Узнаешь? У тебя взяли?

Анюта кокетливо улыбнулась. Володя понял, что сейчас она сыграет какую-то эффектную, с ее точки зрения, роль. Приложила палец ко лбу, засмеялась.

— Нет, не узнаю. Первый раз вижу.

— Предполагаешь, что находится в конверте?

— Доллары! — Она откровенно потешалась над Фоминым.

— Сейчас поглядим… — Фомин достал из кармана нож-складень, аккуратно поддел клапан конверта, засунул лезвие внутрь и неторопливо вскрыл. — Посчитай! Все ли тут? — Быстрым движением Фомин вытряхнул на стол содержимое конверта.

Анюта завизжала, будто увидела змею. На столе рассыпались не какие-то нарезанные бумажки. Настоящие деньги!

— Ай да знахарь! — вырвалось у Володи.

Анюта замкнулась, больше ни слова.

— Отвези-ка ее домой, — сказал Фомин Вене Ророкину. — Утро вечера мудренее. А ты, Голубцова, подумай…

Володя еле дождался, чтобы за Анютой закрылась дверь.

— Она мне говорила — в дискотеке ей подсунули записку…

— Надеюсь, ты не устраивал допрос? — Фомин устремил на Володю профессиональный проницательный взгляд.

— Никоим образом! — запротестовал Володя. — Дружеская беседа! Анюта не помнит, кто передал записку. Это мог быть кто-то из тех, кого она привыкла видеть рядом и не замечать. Кто-то серенький. Есть такой тип людей. Ты их видишь и не видишь, то есть не фиксируешь в памяти. Самый наблюдательный свидетель может не назвать тебе такого человечка. А он, оказывается, был на месте преступления. Более того — он и есть преступник. Моя интуиция…