Шах вам, королева!
Шрифт:
Татьяна с тяжелым вздохом посмотрела ей вслед. На душе было неспокойно.
«Я им завидую, – догадалась Таня. – Во, докатилась! Эх, мне бы какого-нибудь соседа нормального. – Она вспомнила про Егора и скорректировала мечты. – Просто – нормального!»
Костя недовольно хмурился, даже не глядя в сторону пассажирки. Юлька молча съежилась рядом и старалась лишний раз не шевелиться.
Обидно, когда ты вынуждена зависеть от родственников с машиной! Но не переезжать же на дачу на электричке. В конце концов, они не так часто о чем-либо просят. Но вместе с Костей
Быстро выгрузив вещи прямо во дворе, Константин с облегчением вздохнул и впервые обратился к Юльке нормальным тоном:
– Все? Больше ничего не нужно?
– Нет! Спасибо тебе огромное! Прямо не знаю, как и благодарить! – залебезила она, напряженно поглядывая в сторону соседского забора. Там было подозрительно тихо. И тут Юлька в ужасе подумала, что ведь Вадим мог уехать! А вдруг у него закончился отпуск? Или он вообще был не в отпуске тут, а на отгулах?
– Зато я знаю! – многозначительно взглянул на нее Костя.
– Чего знаешь? – удивилась Юлька, мечтавшая спровадить родственника и побежать к Вадику за солью. Или за спичками.
Кровь пульсировала в ушах так, что даже звуки долетали плохо. Или просто мозг перестроился и слабо реагировал на лишние детали. В данном случае лишней деталью являлся Костя, который маячил перед носом и почему-то не уезжал.
– Я знаю, как ты меня отблагодаришь, – с нажимом на слово «как» пробасил Константин.
– И как? – испуганным эхом отозвалась Юля. Многозначительность его тона ей не понравилась. И даже напугала.
– Ты сама видишь, что с женой у нас не очень. Лена хорошая женщина, она родила мне дочь. Я ее уважаю. Но человек она тяжелый. Насколько я понимаю, ты в этом уже убедилась.
– Ну…
– Мысль улавливаешь?
– Да!
– Поясняю по буквам. Я тебя сюда привез, потратив полдня. Остальные полдня я хотел бы провести с удовольствием. С у-до-воль-стви-ем! А не с женой и тещей! Ясно? Так что очень на тебя надеюсь!
Юлька похолодела от ужаса. У нее даже за ушами что-то такое съежилось. Наверное, начали вставать дыбом волосы.
– А почему я? – сипло пискнула она.
– Тебе что, трудно? – набычился родственник.
– Не то чтобы трудно, но как-то неожиданно. Я не совсем готова. То есть я не представляю, как мы потом будем…
– В глаза друг другу и Ленке смотреть? – закончил ее мысль Константин. – Да нормально будем. Как все. Чего такого? Дело житейское. Можно подумать, вы с Митькой друг другу никогда рожки не наставляли. Да вон моя Ленка даже умудрилась один раз на море без меня съездить, с мамашей своей. Отдохнуть душой и телом. Заигрывала там со всеми подряд. Отдохнула! Забыла, курица, что у нас дочка разговорчивая.
– Лена тебе изменила? – воскликнула Юлька, обалдев от потрясающих подробностей жизни родственников.
– Попробовала бы! – усмехнулся Костя. – Но хотела и собиралась – это факт. Только тут такое дело. Жена права на измену не имеет. Это природой
Подавившись вопросом «почему», Юлька торопливо напомнила:
– Вот видишь! А я жена! Как же я могу?
– Ай, да все вы можете. Цену только себе набиваете и орете много. Какая ты жена? Вы с Димкой не пара. Ясно же, что еще год-два, и разведетесь. Нечего тут незабудку изображать!
– И что, прямо видно, что не пара? – ужаснулась Юлька, пропустив мимо ушей указание про незабудку. Надо же, она только-только задумалась о романе с Вадиком, да причем еще сомневалась и боялась сделать первый шаг, а тут, оказывается, всем ясно, что они с Димой не пара!
– Слушай, Юлия! Мы сейчас не про тебя с Димой, а про меня говорим. И про степень твоей благодарности. Не надо мыслью по древу растекаться.
Измена – не результат. Это всегда процесс. Сначала появляется мысль: а вдруг вот тут лучше? Потом мысль становится навязчивой, а итог уже не кажется таким аморальным. А затем мы плавно подходим к этому итогу, перешагиваем его и живем дальше. Это еще ладно, если мы живем дальше с чувством глубоко удовлетворения. А если нет? А если совесть, например, перестает спать по ночам, требуя моральных жертв и уплаты нравственного налога? Или совесть спит, но хочется плеваться, вспоминая этот самый итог? Но что сделано, то сделано.
Вот не ел человек никогда какой-нибудь экзотический фрукт. Предположим, дуриан. Живет он и мечтает: эх, однажды я его непременно попробую! И так ему хочется попробовать, что кажется, нет ничего слаще и вкуснее того дуриана. И что в результате? От одного воспоминания о вкусе и запахе счастливчики содрогаются. Хотя на каждый дуриан найдется свой гурман!
Юлька мужа любила. Наверное, очень глубоко в душе и очень по-своему, но любила. Она не хотела изменить ему просто так, от скуки. Или из-за нехватки острых ощущений. Нет, она влюбилась в другого. Кроме физиологии в душе бултыхалось что-то еще. Как золотая рыбка в пруду, скользкая и юркая. И не факт, что золотая. Но чтобы разглядеть, надо поймать. А Юлька свою рыбку никак не могла ухватить за хвост, потому и не разобралась в чувствах и ощущениях окончательно.
Но одно она знала точно: расплачиваться с Костей подобным образом – дикость!
Она так и сказала, решив не размениваться на дипломатию:
– Костя, это дикость!
– Что именно?
– То, что ты предлагаешь. Я не стану с тобой спать!
– Да уж, – буркнул Константин, ошалело моргнув. – Это точно дикость.
– А?
– Спать с тобой – дикость! Ты чего, Юль, вообще не в себе?
– Чего это «спать со мной – дикость»? – весьма непоследовательно оскорбилась Юлька.
– И не уговаривай, – засмеялся Костя, окончательно убедив ее, что вся Митина семейка – отвратительные люди. И чем меньше с ними общаешься, тем лучше для психики.
– А чего ты тут тогда намекаешь? Про удовольствие и все остальное?
– Юлия, я всего лишь имел в виду, что ты меня прикроешь, если позвонит Ленка. Скажешь, что я недавно уехал, а мне скинешь эсэмэску. Дошло?
– Какая гадость, – прошептала Юлька.
– Вспомни свои слова, когда соберешься наставить рога своему Мите, – поморщился Константин.