Шахидки по вызову
Шрифт:
– Дней пять пусть будет здесь. – Мужчина потер воспалившиеся после бессонной ночи глаза. – Сейчас он еще спит. С ним будет Кока. Мне пора в село, могут хватиться.
– Он будет жить?
– Не волнуйся, – доктор похлопал Наби по плечу, – самое страшное позади. Ранений много, но все они не очень опасны. Просто потерял много крови…
– Что делать нам? – Наби бросил быстрый взгляд на Вахида.
– Уходите отсюда, – хирург махнул рукой. – Придете через неделю, в самый раз будет.
– Куда теперь? – глядя вслед уходящему к машине врачу, спросил Вахид.
– Ждать буду. Белан скажет, что делать, – словно удивившись вопросу, ответил боевик.
Вахид задумался. Зря потратили время. Наби ничего не знает. Судя по всему, Мациев также отрезанный ломоть. Банда полностью разгромлена. Рамхзан увел женщин. Связи с другими отрядами нет.
Он вздохнул:
– Значит, остаешься?
– Да, – кивнул чеченец.
– Тогда довези нас до Первомайского.
– Хорошо, – согласился тот.
Они направились к машине.
– Неужели, кроме одной женщины, с раненым никого не останется? – спросил Иса.
– А зачем? – вопросом на вопрос ответил Наби. – Место глухое. Продуктов здесь надолго хватит. Чем меньше людей, тем безопасней.
Они дошли до джипа, и он достал ключи.
– Дай сюда! – Вахид бесцеремонно взял их из его руки. – Шамиль!
Однако Батаевы уже сами догадались о намерениях Джабраилова. Схватив бандита за локти, они ловко завернули ему за спину руки и забрали пистолет.
– Вы что? – пытаясь вырваться, опешил боевик.
– Ничего, – перетягивая запястья веревкой, усмехнулся Шамиль. – Теперь не мы с тобой, а ты с нами поедешь!
Когда Рамхзан открыл глаза, то какое-то время не мог понять, где находится. Первым делом увидел склонившееся над ним женское лицо на фоне затянутого облаками неба. Попытался приподняться на локтях, но, охнув от боли из-за попавшегося под руку острого края камня, рухнул обратно. Движение отозвалось болью в затылке. Он с удивлением обнаружил, что веки мешают смотреть, а переносица словно налилась свинцом.
С трудом вспомнив последний перед потерей сознания момент, заволновался:
– Я ранен?
– Нет. – Хеда Закриева покачала головой и прижала к его лбу кусок тряпки. – Вы прыгнули далеко. Это спасло вам жизнь, но разбили голову и лицо о камни.
Рамхзан взял за запястье ее руку и, убрав от своего лба, сел.
Он оказался на небольшом клочке земли, окруженной огромными серыми валунами. Рядом, потупив взгляд, стояли Комета и Роза. Вид девушек был испуганным и виноватым. Рамхзан про себя усмехнулся. Так уж устроены чеченки, что теперь будут считать, будто он пострадал из-за них.
«Интересно, – подумал Рамхзан, – а если бы я резал кому-то из них горло и поранил руку, все равно они так же думали? – Его охватила злость. – Почему такие тупые? В глазах только покорность. Ничего, скоро в них будут гнев и ненависть!»
Он представил Комету Саласовой, идущую в толпу сытых и разодетых москвичей. Ему даже показалось, что он ощутил теплую волну взрыва. Люди превращаются в окровавленные, бесформенные куски. У еще живых во взгляде ужас и безысходность. От этих мыслей боль отступила. Рамхзан осторожно поднялся и огляделся. До места, где разорвалась граната, было несколько метров. Он понял, что ему спасло жизнь. Высотой с полуметр камень преградил путь осколкам. Интересно, какой дурак поставил здесь растяжку? Заметить на фоне камней проволоку очень легко. Рамхзан просто отвлекся поисками места для привала, поэтому налетел. Кроме того, этой тропой пользуются не только боевики, но и мирные люди. Она ведет в высокогорный аул и служит единственной нитью, связывающей его с большой землей. Раз в неделю по ней ходит за солью и мукой дед Мурат. Почти девяностолетний старик был прадедом его жены.
Рамхзан потрогал лицо. Поморщился. Глаза заслезились от боли. Кожа на лбу и скулах свисала клочьями и кровоточила. Заметив, с каким вниманием следят за ним девушки, он упрекнул себя за слабость и направился в расщелину, которую за мгновение до подрыва облюбовал для отдыха. Осторожно ступая и внимательно глядя себе под ноги, отошел по ней от тропинки. Снял рюкзак.
– Идите сюда! – Он обернулся к девушкам.
Быстро перекусив, снова тронулись в путь. Однако, пройдя каких-то полсотни метров, Хадаев вновь наткнулся на растяжку.
– Какой шайтан это сделал? – Гневно блеснув глазами, он обезвредил ее. Немного подумав, отправил вперед Розу.
– Хорошенько смотри под ноги, – напутствовал он девушку: – Не за себя боюсь. За вас. Если со мной что случится, вы погибнете. Кому нужны такие женщины?
К счастью, больше на пути никаких сюрпризов не было. Поднявшись почти на самый хребет, повернули вдоль него. Здесь дул сильный и холодный ветер. С каждым шагом становилось идти все тяжелей. У Кометы пошла из носа кровь.
Рамхзан не обращал на это внимания. В сумерках они подошли к нескольким каменным строениям, прижавшимся к крутому, почти отвесному склону. Стоящие впритык друг к другу, с узкими окнами они напоминали ласточкины гнезда. Казалось, что здесь никто не живет.
Рамхзан вошел во двор, огороженный невысоким забором из обломков серых камней, и постучал в почерневшие от времени доски входных дверей. Послышалась возня, и на пороге появился старик. Одетый в старое пальто и папаху, он некоторое время, близоруко щурясь водянистыми глазами, разглядывал гостя. Затем, словно что-то вспомнив, кивнул головой и посторонился, пропуская в дом.
Шайахмед Сайдаев хорошо знал Рамхзана. В слабоосвещенной «летучей мышью» комнате он уселся за стол и, дождавшись, когда гость снимет рюкзак, вздохнул:
– Мне передали, ты придешь не один.
– Да, – подтвердил Рамхзан, оглядывая обмазанные глиной и побеленные мелом стены. – Со мной три женщины. Нам надо переночевать.
– В соседней комнате все необходимое. Я сегодня один, поэтому пусть устраиваются сами.
– На тропе были мины. – Рамхзан испытующе посмотрел на хозяина дома. – Кто мог их поставить?