Шахматы как модель жизни
Шрифт:
В день заключительной партии великолепный зал Театра Копе де Вега был заполнен до отказа. Приглушенный шум голосов, обычно предшествовавший началу поединка, сменился громким гулом. Ход игры транслировался по радио и в прямом эфире испанского телевидения. Потом мне рассказывали, что возбужденные испанские комментаторы, кричали так, словно вели репортаж с последнею раунда матча на первенство мира среди боксеров-тяжеловесов… Что ж, в каком-то смысле так оно и было.
Арбитр включил мои часы, и я восьмой раз в этом матче передвинул пешку с2 на два поля вперед. Новый план проявился через несколько ходов: я начал сдерживать свои центральные пешки и потихоньку активизироваться на флангах, стремясь избежать лобовой
Мой метод «варки на медленном огне» имел еще один плюс — подталкивал Карпова к цейтноту. В столь важной партии он соблюдал особую осторожность и тратил драгоценные минуты на перепроверку тех ходов, которые обычно делал очень быстро. Карпов был вынужден мучительно выбирать, что же лучше: делать сильнейшие ходы или самые надежные? По ходу игры он сумел разменять половину фигур, но его позиция по-прежнему находилась под неприятным давлением. Он изо всех сил старался уравнять шансы, но это ему никак не удавалось, а между тем всё более важным фактором становилось время на часах.
Увидев тактическую возможность сыграть на атаку, я ходом коня на центральное поле е5 предложил жертву крайней пешки. Карпов, поддавшись искушению, взял пешку — и оказался на грани катастрофы. Времени у него оставалось мало, и ему приходилось играть быстро, так как до контрольного 40~го хода было еще далеко. Я разменял ладьи и остался с ферзем, конем и слоном против его ферзя и двух коней. Карпов имел лишнюю пешку, но я чувствовал, что могу развить опасную атаку: фигурам Карпова не хватало координации, а его король находился в уязвимом положении. И если бы мой ферзь проник в его лагерь, я смог бы использовать оба этих фактора. Вопрос был в том, куда пойти ферзем на 33-м ходу. Карпов напряженно ждал моего хода, готовясь к почти мгновенному ответу: иначе бы он попросту не успел сделать оставшиеся до контроля восемь ходов и проиграл по времени.
Я погрузился в глубокое раздумье, из которого меня вывело легкое похлопывание по плечу. Голландский арбитр наклонился ко мне и сказал: «Мистер Каспаров, вы должны записывать ходы». И впрямь, увлекшись игрой, я забыл записать на бланк партии последние два хода. Конечно, арбитр справедливо напомнил мне о необходимости соблюдения правил, но в какой момент это произошло! Сложись всё иначе, этот хлопок по плечу мог стать ударом судьбы…
Сделанный мной ход ферзем оказался неудачным. Я упустил из виду хитроумный защитный ресурс и не успел понять, почему с той же идеей был бы сильнее другой ход ферзем. Карпов получил шанс отразить атаку и внезапно оказался в одном шаге от возвращения чемпионского титула. Но поспешный ответ тут же лишил его этого шанса (факт взаимного обмена ошибками был установлен лишь по окончании партии).
После этого мои войска окружили черного короля, и после 40-го хода у меня была уже лишняя пешка и лучшая позиция. В этот момент партия была отложена, и доигрывание должно было состояться на следующий день. Судьба чемпионского титула оставалась неясной. Нам предстояла долгая ночь.
Уроки кризиса
Кризисы — это поворотные моменты в жизни, испытание наших сил и возможностей. Не только чистая бравада заставляет некоторых людей всё время подталкивать себя и окрркающих к точке кипения в поисках конфликта. Шатоб-риан писал, что «кризисные моменты удваивают жизненную силу человека». Мы должны рассматривать такие моменты как вызов нашим способностям и возможность переоценки нашего отношения к непростым ситуациям. Если вы не можете вспомнить последний кризис в своей жизни, даже удачно предотвращенный, вы либо счастливчик, либо давно устали от жизни.
Тот, кто провоцирует кризис, должен точно рассчитать момент, если хочет пережить последствия. Можно иметь на своей стороне все остальные факторы — материал, время и качество — и тем не менее потерпеть крах из-за неправильной оценки ситуации.
Симон Боливар был великим освободителем Южной Америки. Он освободил от испанского колониального режима Венесуэлу, Колумбию, Перу и Боливию, названную так позже в его честь. Его успехи, к которым вскоре добавились победы аргентинского генерала Сан-Мартина на юге континента, были тесно связаны с событиями на другом конце земного шара. В 1808 году Наполеон вторгся в Испанию, заключил в тюрьму короля Карла и его сына Фердинанда и тем самым подорвал власть испанской короны в ее заморских колониях. Используя благоприятный момент, Боливар и его сторонники выступили против испанцев в Новом Свете и начали освободительную войну за независимость, которая вскоре распространилась на весь континент. Всего лишь за пятнадцать лет Испания была вынуждена уйти из Южной Америки, несмотря на предпринятую ею военную экспедицию, — самую большую из пересекавших до того Атлантический океан.
Но картина была бы неполной, если бы мы не рассмотрели последствия наполеоновского вторжения в Испанию для самой Франции. Испания стала самым слабым звеном наполеоновской империи из-за партизанской войны, поддерживаемой экспедиционным корпусом британского герцога Веллингтона. Наполеон не сумел правильно оценить последствия вторжения в Испанию, превратившего ее из ненадежного союзника Франции в территорию, открытую для действий противника. Те самые британские полки, которые успешно противостояли французской армии в Испании, позже привели Веллингтона к победе в битве при Ватерлоо.
Оглядываясь назад, нам легко говорить об объективности исторических процессов и неизбежности завершения колониальной эпохи. Однако ход исторического процесса определяется не судьбой, а реальными людьми, принимающими рискованные решения и разрешающими кризисные ситуации. Если не считать природных катаклизмов, не бывает совершенно неожиданных потрясений. В выигрышном положении тот, кто берет на себя инициативу и предпринимает решительные действия, становится победителем и пишет учебники по истории. Проиграть, но остаться в истории защитником правого дела — это лишь утешение для наследников, если они остаются. Фактор времени имеет особо важное значение еще и потому, что действие может быть как преждевременным, так и запоздалым. Нельзя просто завершить подготовку и ждать благоприятного момента. Окно возможностей закрывается так же быстро, как и открывается, поэтому всегда нужно быть готовым к решительному броску.
Мы учимся на таких ситуациях, потому что кризис требует нестандартных решений. Выясняется, что обычные приемы работают плохо, а легких ответов не существует. Ситуация настолько усложняется и разворачивается так быстро, что оставляет время лишь для догадок. В таком положении в игру вступают более абстрактные и субъективные факторы оценки: в условиях отсутствия точных сведений у нас нет времени для более конкретного анализа. Именно в такие моменты можно понять, чем великий политический лидер отличается от хорошею и какой полководец может обрести бессмертие.
Из всех многочисленных причин Первой мировой войны, наверное, самой важной была недооценка ее последствий. К тому времени Русско-турецкая война (1877—1878), которая привела к Берлинскому конгрессу и попыткам великих держав установить в Европе прочный мир, уже стала туманным воспоминанием. Огромные потери в той войне (по некоторым оценкам, около двухсот тысяч человек только с российской стороны) привели некоторых государственных деятелей к убеждению, что в будущем войны между мировыми державами станут невозможными: современное орркие слишком смертоносно и потери будут неприемлемыми для всех.