Шахматы. Чёрная королева

Флёри Юлия

Толкнул на землю и тут же рядом на корточки присел, выслушивая уже не сдерживаемые подвывания. За подбородок схватил и вверх его задрал, чтобы глаза эти видеть, чтобы боль, страх прочувствовать. Нервно пересохшие губы облизал и зажмурился, чтобы отгородиться, чтобы на поводу чужих эмоций, женских слёз не идти.

– Своими руками могилу роешь, Алёнка. – Едва не по слогам цедил, достучаться пытаясь. – Собственную могилу! В бандитское логово за правдой пришла… В логово, где каждый если не сам, то чужими руками точно уничтожит! Растопчет, сломает, унизит… Не думаешь… головой не думаешь, с кем и какие речи ведёшь!

Сплюнул,

глядя, как она отбиться пытается, как глаза, рот, уши закрывает, чтобы спрятаться, скрыться.

– Что ты обо мне знаешь, а? Что?! Может, я вот этими вот руками Самохина завалил!

Мощными ладонями перед её носом тряханул и тут же рукой махнул, понимая, что не слышит. Поняла, дошло, но сейчас не слышит.

– Идём.

Скользкую от влаги и грязи ладошку подцепил, но потянуть не получилось – Алёна её из захвата выдернула.

– Поехали, говорю. – Рыкнул, а она пятится, она уползти пытается, ведь сил на то, чтобы встать и бежать нет. – Алёна! – Прикрикнул с целью привести в чувства, а она только быстрее руками и ногами перебирает, то и дело с покатой обочины вниз съезжая.

Подошёл тогда, как котёнка подхватил и перед собой поставил.

– Ты меня поняла? – Лицо на себя повернул, рассчитывая в глазах ответ прочитать. – Алёна, ты меня услышала?! – Прямо в лицо выкрикнул, а она дрожит и молчит. Пальцами, ногтями за его запястья цепляется, и молчит.

Собрался тогда с силами и всю её тряханул. Так, чтобы опомнилась, чтобы с мыслями собралась.

– И только попробуй… Только попробуй ещё раз во всё это дерьмо сунуться! Только приблизиться попробуй. – Пригрозил, добившись вменяемого взгляда. – Лично в нём утоплю. – Прорычал в самые губы. И уверен был, знал, что так и поступит. Если не услышит его сейчас – так и сделает. Не пожалеет…

Глаза от усталости закрыл и лицом к её лицу прижался. Запах кожи вдыхая, запах возбуждения, страха, эйфории от облегчения. Себя не контролируя, простонал, и пальцы в мокрые волосы запустил, голову с обеих сторон фиксируя.

– Я хочу тебя. – Прошептал и, секунду выдержав, осторожно к её губам своими прижался.

Не поцелуй даже – прикосновение. Отстранился и первую реакцию ждал. То, как к нему подалась, истолковал верно, и с громким рыком за подол длинного платья рванул, его уничтожая. С силой зашвырнул мокрую тряпку в протекающую канаву и ягодицу её сжал, с ума сходя от того, что делать с собой позволяет.

А она позволяла. Не понимала, что происходит, когда спрашивал, отказывалась осознавать, когда стрелял, пыталась закрыться, когда кричал, что-то выпытывая, а вот теперь понимала. Теперь хотела понять и всё, что дать был готов, принимала.

Наверно, только с его подачи и прочувствовала, как оно быть может. Вот она, журналистская правда. Не та, которую на центральном развороте печатают, не та, за которую поощряют государственной наградой, красивыми словами и громкими отзывами. А вот она! Здесь! В вонючей канаве… Когда один на один с собой. Когда только от тебя и твоих слов зависит, чем этот день закончится. И испугалась. По-настоящему. Поверила в то, что убить может, что может навредить. Глазам его, что все круги ада обещали – поверила. А сейчас выдохнуть от облегчения не получалось. Сжималось всё внутри и страх всё никак не мог найти выхода. Блуждал по телу, по голове, застревал в мыслях, в горле застревал, не желая выходить с громким стоном, что срывался с губ.

Грубые прикосновения чувствовала

и под них подставлялась. Губы его ловила, взгляд задержать пыталась. И подстраивалась. Подстраивалась под неуёмный нрав, под резкие, порывистые движения. Он весь таким был… и сейчас во всей красе себя демонстрировал. А потом остановился. Так же неожиданно, как и начал. Просто оттолкнул от себя и отвернулся.

– Садись в машину. – Выдохнул с тяжестью прожитого дня и первым в нужном направлении пошёл.

Алёна знала, как себе произошедшее объяснить, если рассуждать логически. Но если смотреть на всё происходящее как женщина… Унизительно. Он хотел привести её в чувства – он этого добился. И совершенно неважно, что переступил, что тем самым цену… её невысокую цену подчеркнул.

– О чём ты думаешь? – Единственное, что спросил, понимая, что на его долгий взгляд не ответит.

К тому моменту уже в её квартире сидели. Алёна в горячей ванной отмокала, а Андрей на полу, рядом.

– О том, что никогда тебе этого не прощу.

– Глупая ты! – Весело заметил он и руку протянул, чтобы подбородка коснуться, но что-то остановило и Андрей руку убрал. – Неправильно это всё было, Алён…Ты не хотела.

На резко вскинутый взгляд Андрей ответил неохотно.

– Не того хотела. – Пояснить попытался, но понимал, что слов нужных ещё не подобрал. – И я не хочу, чтобы ты запомнила тот момент, как я воспользовался твоей слабостью. А ничего другого в памяти бы и не осталось. У меня на тебя другие планы. – Заявил уверенно и громко, на что она рассмеялась.

– А не пошёл бы ты со своими планами, а! – Вызверилась, но на большее не хватило, в жесте бессилия руки опустила и подбородок на подтянутых к груди коленях устроила. – Андрей? – Тихо позвала, когда уже и не ждал.

– Что?

– И всё-таки почему ты меня… оттолкнул? – Долго правильное слово подобрать не могла, но как только высказалась, прямо в глаза посмотрела и видела мучительный процесс его борьбы с самим собой.

Спустя несколько секунд мужчина подобрался, криво усмехнулся, голову вскинул, чтобы сверху вниз на неё смотреть, а потом медленно встал, намереваясь уйти. И ушёл бы – она не пустила, схватила за руку и удержала, когда несильный рывок почувствовала. Тогда только Андрей губами пожевал и всё же сдался.

– А потому, дорогая моя, – склонился, чтобы не только слова уловила, но и эмоции, – потому что маленьких принцесс не трахают на заднем сидении автомобиля. Только потому, что на большее в тот момент и не способен. А я могу и хочу! дать тебе больше… Не остановись я, на этой ночи всё бы и закончилось. А так… так на ней всё началось.

Захват её бесцеремонно сбросил

– Считаешь, у тебя будет второй шанс? – Бросила Алёна в спину, когда уже в дверях стоял, на что Андрей резко развернулся, глазами сверкнул… точно как Марта… и многообещающая улыбка задержалась на его губах.

– А я мальчик невоспитанный. Разрешение спрашивать не приучен. Считай, что этот вечер был последним предупреждением.

– Предупреждением? Что это значит? – Алёна в ванной подтянулась и раздосадовано рукой по воде толкнула, понимая, что встать не может. Голой перед ним показаться уже не готова!

– Считай, что я объявил тебе войну: или ты моя, или ничья. – Выдал Андрей будто под внутренним давлением и тут же легко усмехнулся, бросив на прощание несколько тяжёлых взглядов. Обещал, что с ним так же тяжело будет. Он так сказал.