Шала казах. Прошлое, настоящее, будущее.
Шрифт:
Нынешняя реальность такова, что для 70 % граждан Казахстана казахский язык не является основным языком. 50 % граждан Казахстана вообще не знают казахского языка. Сам казахский язык в силу объективных обстоятельств (субъективные обстоятельства тоже присутствуют, но они второстепенны) отстал от современной жизни казахстанского общества, и предстоит долгая и трудная работа по его модернизации. Из данных основополагающих реалий необходимо исходить прежде всего.
Дела обстоят таким образом, что мы не можем сейчас позволить себе рассуждать о засилии иностранных слов в казахском языке, как, например, в России, где призывают к чистоте русского языка. Там принципиально другая ситуация – практически все население страны знает русский язык, мы же для развития казахского языка должны
В мире, согласно примерным подсчетам, проживает порядка 15 миллионов казахов. Из них 9 миллионов живет в Казахстане. Четыре с половиной миллиона казахов не знают родного языка. Если предположить то, что все казахи, проживающие за рубежом, знают родной язык, то ареал казахского языка составляет 11,5 миллиона человек. За счет вовлечения шала казахов и русскоговорящих казахстанцев в сферу казахского языка его ареал может увеличиться до 22 миллионов человек, то есть почти в два раза! Ведь, в конечном счете, сила языка состоит не в его чистоте, древности и количестве используемых слов. Нет, сила языка в том, сколько людей на нем говорит. Поэтому очевидно, что усиление казахского языка на данном этапе должно произойти в результате не его усложнения, а стандартизации, систематизации и упрощения.
Казахский язык должен быть стандартизирован. Здесь есть одна небольшая ловушка, в которую тем не менее легко угодить. В русском языке есть понятие «литературный язык», который отделен от просторечия. В данном понятии смущает прилагательное «литературный», которое вызывает ассоциацию некой сложности, надуманности и нежизненности. К своему немалому удивлению, я обнаружил, что термин «литературный язык» используется только в русском языке. Вот что говорит в своем интервью заместитель директора Института русского языка имени В. В. Виноградова РАН Мария Каленчук: «В самом полном из современных толковых словарей – Большом толковом словаре русского языка под редакцией С. А. Кузнецова, изданном в 2003 году, действительно 130 тысяч слов. А вот, скажем, в словаре «Архангельские говоры», который сейчас готовится к выпуску и пока не завершен, уже 170 тысяч слов. Причем в него включены только диалектные слова, которых в литературном языке нет. Полное издание будет содержать куда больше этих 170 тысяч. Так что же, архангельские говоры богаче, чем русский литературный язык? Разумеется, нет. Просто разные типы словарей, разные идеологии и время составления таких изданий диктуют и критерии отбора слов… Другой подход в работе над словарем связан с формированием литературного языка как части русского. Под этим имеется в виду лексика, отобранная с помощью определенных критериев, которая не включает в себя диалекты, просторечия, жаргоны и т.д., – язык культуры, образованных людей, вне связи с их местом жительства и профессией. Название «литературный язык» сложилось только в российской лингвистике. В традиции же английской лексикографии, насколько я знаю, словари включают «стандартный язык», тем самым акцентируется, что он у всех одинаков». (http: //www.tribuna.ru/articles/2007/09/07/article904/)
Таким образом, в нашей ситуации мы должны говорить больше о «стандартизации», нежели о «литературизации» казахского языка. В подобную терминологическую ловушку попадает упомянутый мной выше К. Жукешев, который настаивает на создании «литературного казахского языка», хотя при этом сам он подразумевает в большей степени «стандартный язык».
Насколько стандартизирован современный казахский язык? Возьмите любой учебник казахского языка начальных классов для русских школ. В нем вы обнаружите массу слов, перевода которых нет ни в самом учебнике, ни в малых и ни в средних казахско-русских словарях. Причем речь идет о простых казахских словах (трын, оыйлма и т. д.). Как в таких условиях можно выучить казахский язык? В одном учебнике даны одни слова, в другом – другие, в газетах пишут третьи, по телевидению говорят четвертые и так до бесконечности, поскольку слов в богатом казахском языке превеликое множество. Вот отсюда и возникает острейшая необходимость создания стандартного (но не литературного, в смысле «используемого в литературе»!) языка.
Словарный запас стандартного языка не должен быть большим. Одно значение должно даваться в одном-двух вариантах. Например, глагол «резать» в таком словаре будет представлен лишь словом «кесу», остальные восемь казахских слов с таким же или примерно таким же значением в стандартный словарь не попадут. Стандартный язык должен стать языком делопроизводства и официальных средств массовой информации. На нем должны быть написаны все стандартные казахские учебные пособия. В технических и естественнонаучных сферах стандартный язык должен стать остовом, к которому будут крепиться заимствованные иностранные слова.
Развитие стандартного языка не означает усыхания казахского языка в целом. Для сохранения казахского языка, не вошедшего в стандартный язык, мы должны создать большие, тщательно охраняемые «заповедники». Литература, философия, искусство – вот те сферы, где должно проявиться нескончаемое богатство казахского языка. Этот язык, доставшийся нам от наших предков, с его образностью, иносказательностью и метафоричностью, мы обязаны сохранить. У него хорошие перспективы, и эти перспективы связаны с теми глобальными изменениями, которые происходят сейчас. Как считают ведущие мировые футурологи, человечество в настоящий момент переходит от постиндустриального общества, закрывающего индустриальную эпоху, к «когнитивнои» эпохе, или «нейромиру». В этом новом мире определяющую роль будут играть не технологии, а развитые человеческие личности. Становление такого типа людей немыслимо без развития литературы, философии, искусства, то есть тех сфер, где казахский язык чувствует себя очень комфортно. Соответственно, в надвигающемся на нас новом мире откроются новые, неведомые нам возможности для казахского языка. Наша задача состоит в том, чтобы как следует подготовиться к вступлению в новый мир. Мы должны встроить казахский язык в мировое гуманитарное пространство, «проговорив» на казахском языке наиболее актуальную и общезначимую человеческую мудрость. Уже сейчас нам необходимо начать большую и долгую работу по переводу наиболее важных памятников мировой гуманитарной и религиозной мысли на казахский язык. Связанные с этим организационные мероприятия и финансовые расходы должны осуществляться государством. Возможно, сейчас и тысячи человек не наберется, кто захочет прочитать Аристотеля, Толстого или Ветхий завет на казахском языке. Я уверен, придет время, когда поиск смыслов станет главным в фокусе человеческого внимания и казахский язык может оказаться незаменимым проводником в этом деле.
В настоящий момент очень остро стоит вопрос об отношении к присутствию в казахском языке заимствованных иностранных слов. Как я уже отмечал выше, сейчас в казахском языке на всех парах идет кампания по вытеснению иностранных слов вновь придуманными казахскими словами. Причем все это делается бессистемно, нет четких принципов – по кадим критериям те или иные иностранные слова остаются, а какие замещаются. Кому, например, помешало слово «жираф» в казахском языке, которое вдруг трансформировалось в «керiк»? С другой стороны, слово «полицейский» на казахский язык еще не перевели. Есть слово «полиция», а вот слова «полицейский» нет. При этом наверняка слово «полицейский» в повседневной жизни гораздо нужнее, чем слово «жираф». Из того же ряда – перевели слово «магнитофон» (унтаспа), хотя магнитофонами никто не пользуется, у всех музыкальные центры (для прослушивания) или диктофоны (если что-то надо записать). И такие несуразицы встречаются на каждом шагу.
Конец ознакомительного фрагмента.