Шрифт:
Шелков Юрий
Шалим, шалим!!!
Бумаге белой нанеся урон,
Бесчинствует мой почерк и срамится
Б.Ахмадулина
Содержание
Скромность
Я всю жизнь обитал на Таганке
Против солнца погляди ...
Хотел я музу заменить
Лимерики
Брякнул я про даму N
Язык мой - враг мой
И опять про любовь
Я строю памятник себе
Паучок и мушка
И поэт ревнует тож
Любовь-морковь
Мой друг влюблён
Ода галошам
Ода холодильнику
Изменились времена
Увлёкся я одной блондинкой
Мои милые соседи
Какой сюрприз!
Поговорили
Экстаз
Моя жёнушка к весне ...
Кругосветка
Памятные строки
Блаженство
Поэзия кулинарии
Монолог кота
Командированный
От жажды умирая у ручья
Дом с приведениями
Зимнее
Осенняя кулинария
А я всё графоманю
Одиночество. Пародия на стих.
Восточный календарь
Вот дожили!
Скромность поэта
Стихи в анналы сложены,
Как в будущность мосты.
Мной жуть как приумножены
Аннальные пласты.
Я жизнью горд затраченной,
В века бросая взгляд.
Потомкам предназначен мой
Стихов бесценный клад.
Себя считая гением
С нелегкою судьбой,
Я, словно с поколением,
Общаюсь сам с собой.
Хотя не чую спеси и
мы с творчеством на Вы,
Стихи из всей поэзии
Читаю лишь свои.
С размерами и метрами
Вожжаюсь, как портной.
Души рожаю недрами
Шедевр очередной.
Я весь распернут скромностью,
и, видно, от того
с трудом мирюсь с огромностью
таланта своего.
Мне чуждо самомнение
И прочие грехи.
Какое наслаждение
Читать свои стихи!
Я всю жизнь обитал на Таганке
Вторя В.Высоцкому
Я всю жизнь обитал на Таганке,
Кореш чаще всего в Текстилях,
И, частенько бывало, с гулянки
Возвращался домой «на бровях».
После смены приходишь взапревший
И с устатку пригубишь чуток.
Сразу кореша вспомнишь: — Сердешный!
Он ведь тоже сейчас одинок.
Прихватив подкрепленье к початой,
И к трамваю — то в рысь, то в намет …
Так и жили единой зарплатой:
Он с аванса, а я под расчет.
Мы друг друга всегда уважали.
Есть что вспомнить — не то, что сейчас.
Ну, со встречи сперва подымали,
За друзей, как всегда, пару раз.
А потом вспомним Маньку с Крестьянки:
Вот огонь! Вот страстей-то поток!
За нее опрокинем по банке
И в конце разольем посошок.
Я души в своем друге не чаю,
Ног не чую, но знаю вперед,
Что довериться можно трамваю —
До подъезда меня довезет.
А в трамвае к тебе с пониманьем,
Нет досмотра и теплый прием,
Нет кондукторов с их подаяньем.
Красота! Век бы ездил на нем!
Но от умных не вижу покою,
Подмывает их делать прогресс:
Пробурили метро под землею
И заветный трамвайчик исчез.
Изметрили московское чрево.
Даже раньше — в эпоху карет
На дорожку хлебнут для сугрева,
А теперь не пройдешь турникет.
Вот и маешься полный сомненья:
Завязать? Перед другом грешно.
Не могу совершить преступленье —
В Текстили доберусь и пешком.
Против солнца погляди ...
Против солнца
погляди из-под ладони
на сосновой рощи темный фон.
Воздух мошкарой
до густоты настоян,
словно мухами
засиженный плафон.
Это,
значит,
мы таким компотом дышим?
И еще не лень нам повторять:
"Город — это смог,
асфальта вонь до крыши.
Полной грудью
только здесь дышать,
где леса нас насыщают кислородом,
от полей
навозный аромат.
Мошкара?
Так и она же ведь природа,
а природе
организм наш рад".
Полной грудью я теперь вдыхаю.
Пусть богат органикой улов.
Как сквозь сито
воздух пропускаю,
чтоб отсеять бабочек, жуков.
Хотел я музу заменить
Кастинг нужен.
Для живых, не клонов.