Шальные деньги
Шрифт:
– Понятия не имею.
– Ты не из тех женщин, которые станут разговаривать с мужчиной, не зная его имени.
– Назваться можно кем угодно. Он назвался мистером Икс, и меня это устроило.
Олигарх верил в волшебную силу денег.
– Я не имею права требовать от тебя объяснений. Ты свободная женщина, можешь поступать как хочешь, но, если твой мистер Икс появится вновь, а в этом я не сомневаюсь, постарайся задержать его и сообщи мне. Вот деньги. Только не отказывайся сразу, подумай.
– Ты мерзкий тип.
– Что поделаешь, если в жизни везет только
Лия не притронулась к деньгам. Пять тысяч лежали на журнальном столике.
– Этого хватит на хороший отдых, а ты сейчас нуждаешься в деньгах. Я знаю, – Ленский подсунул под резинку, которой были перетянуты банкноты, визитную карточку. – Я часто меняю номера телефонов. Позвони, буду рад слышать твой голос.
– Забери.
Ленский знал о волшебной силе денег. Он медленно отвел от них руку, поднялся и послал Лие воздушный поцелуй.
– Если ты хотела выбросить их в окно или швырнуть мне в лицо, то считай, что уже сделала это. Ты и так испепеляешь меня взглядом. Мне в самок деле стыдно за прошлое. Я не сумел отплатить тебе добром за добро, – Спартак Иванович приложил руку к сердцу, сунул ноги в ботинки и, даже не зашнуровывая их, быстро покинул квартиру.
Лия с отвращением посмотрела на влажный след ноги, оставленный Ленским в коридоре, брезгливо поджала губы и поняла, в какой именно момент ее любовь к Ленскому закончилась. Это произошло за месяц до того, как они расстались окончательно.
Они сидели в ресторане в отдельном кабинете. Белоснежная скатерть, безукоризненно вышколенная обслуга, стильная посуда. Ленский что-то рассказывал о себе, о своей прошлой жизни, о том, как зарабатывал деньги в советские времена, сочиняя диссертации бездарям. И, непонятно, то ли черт дернул ее за язык, то ли, наоборот, Бог надоумил, она сказала:
– Спартак, я до сих пор не могу понять, люблю тебя или нет.
Он засмеялся и ответил:
– Есть верный способ проверить.
– Какой? – спросила женщина.
– Если ты сможешь, не испытывая брезгливости, постирать мои носки, значит, любишь.
Даже сейчас от этого воспоминания Лию передернуло. Было в той фразе что-то патологическое и в то же время правдивое. Правда далеко не всегда чиста и красива. Это как обратная сторона вышивки: с лицевой стороны все чисто, гладко выверено и приятно, а переверни материю – и увидишь множество узелков и затяжек.
Наверное, точно так же хирург смотрит на людей. Нормальный мужчина видит в женском теле источник красоты и удовольствия, а хирургу за округлыми линиями живота мерещатся извивы кишок. Хирург знает больше и видит больше, но в этом он и ущербен. Есть вещи, о которых лучше не думать, которых лучше не знать.
– Деньги, – усмехнулась женщина, – глупо их выбрасывать в мусоропровод или в окно, Спартак прав, но и притронуться к ним, рука не поднимается.
Лия прикрыла их газетой.
– Пусть лежат до лучших или худших времен.
Лия была из разряда самодостаточных женщин. Она бы удавилась с тоски, доведись ей находиться на содержании у богатого мужчины. На жизнь она зарабатывала сама. Конечно, не столько, чтобы удовлетворить все свои прихоти, но достаточно, чтобы не умереть с голоду и не ходить в дешевых шмотках.
Короткий визит Ленского растравил ей душу не тем, что захотелось вернуться в прошлое. Ей казалось, будто она вела себя сейчас не правильно, чего-то не договорила.
Лежа в постели, женщина в мыслях возвращалась к разговору со Спартаком, спорила с ним, пыталась объяснить вещи, недоступные его пониманию, и знала, что никогда не решится заговорить с ним об этих вещах. “И я и он произносим слова: дружба, любовь, милая, дорогой. Сперва мне казалось, что мы понимаем друг друга, но оказалось, что каждый обманывал другого. Мы вкладывали в свои слова разный смысл. Это то же самое, что разговор дальтоника с нормальным человеком. Оба они называют дерево зеленым, но видит его каждый по-своему. Попробуй объясни, что такое зеленый цвет человеку, неспособному его видеть”.
Лие вспомнился мужчина, подошедший к ней на теплоходе. “Мы говорили совсем мало, но иногда вообще не надо слов, чтобы понять, близок тебе по духу человек или нет, ты как-то сразу чувствуешь, что он не сделает тебе ничего плохого. Почему-то мне кажется, что мы еще обязательно увидимся”, – подумала Лия и улыбнулась, остро ощутив, что лежит одна на широкой двуспальной кровати. Она с грустью закрыла глаза и погрузилась в сон.
Утром сентиментальные мысли обычно в голову не приходят. Человек спешит и поневоле думает лишь о делах. Душ, завтрак, наведение красоты, выбор наряда – на все это был отведен ровно час. Будь у нее два часа, и их бы оказалось мало.
Лия успела прочитать несколько надписей на стене, пока кабинка лифта сползала вниз. Машина, нагревшаяся на солнце, встретила свою хозяйку духотой. Лия даже ойкнула, когда коснулась ногами горячего сиденья.
"Все-таки зря я не надела синий брючный костюм. В нем жарковато, но для деловой встречи он подходит больше”.
Рассиживаться и ждать, пока ветер, влетающий в распахнутые дверцы, остудит машину, времени не было. Лия выехала со двора.
На проезде двое мальчишек гонялись за упитанной грязной крысой, пытаясь досками перебить ей хребет. Близко подходить к крысе они боялись, потому и промахивались. Крыса металась между высокими бордюрами. Наконец одному из мальчишек удалось ударить ее доской по боку. Крыса откатилась на середину проезда, вскочила и тут же метнулась под колеса машины.
Лия в ужасе нажала на тормоза, машина дернулась, и женщина больно ударилась грудью о руль. Она сидела бледная, не зная, что делать.
– Давить ее надо было, тетенька, – услышала она ангелоподобный голосок шестилетнего мальчишки.
– Что с ней? – спросила Лия.
– Под машиной сидит. Хотите, я ее выковыряю?
И мальчишка попробовал достать крысу доской. Лия несколько раз надавила на педаль газа. Испуганная крыса выбежала из-под машины, и женщина, не теряя времени, вывернула на улицу. “Если ее не догонят, – загадала Лия, – значит, мне сегодня повезет. Убьют – значит, нет”.