Шалость на семи хвостах
Шрифт:
– Морико-сама, - начал было Тору и осёкся. Но всё-таки решился: - Морико-сама, а морок они сильный наводят?
– Кто? – не поняла сначала бабушка. – О… Ты о кицунэ?
– Угу.
– Ну да, могут и сильный, - вслух подумала Морико. – А что… - она хитро приподняла уголки губ, - неужто над тобой дух пошалил?
Тору молчал.
– Хе-хе-е, - бабка поправила рукав своего одеяния. –
Тору вспыхнул и отвернулся. Разозлённый и обиженный словами старушки, он ушёл, чувствуя, как побитую спину прожигает шороховистый смех вместе с кашлем.
Морико мягким взглядом проводила его со двора, а потом посмотрела на дальние верхушки лесов. Сладко затянуло в её груди. И Морико улыбнулась, оголяя остатки зубов. Улыбка эта была похожа на звериный оскал.
– А пошалила-то красавица-кицунэ-ренко, - нараспев протянула необычным голосом Морико: свежим, глубоким, без старческой скрипучести. И лицо бабки враз помолодело. Резкие морщины разгладились, с губ сошла желтизна, кожа повлажнела, стали темнее седые волосы. Верхние веки приподнялись, и миру открылись ясные карие глаза, горящие задоринкой.
Морико хихикнула по-девичьи, сощурилась лукаво, приподняла длинными тонкими пальцами край кимоно и сделала маленький шажок в сторону. Белый носочек заскользил по деревянному полу.
Она отпустила другой рукой раму, на мгновение задержавшись на ней коготками.
Розовая заря освящала её вытягивающуюся фигуру для нарисованных чудовищ на рисовой бумаге стен помещения.
Омолодившаяся женщина медленно шагала от одной стороны сёдзи к другой, и тень скользила за ней следом. К хрупкой лодыжке черная лапа, к точёному стану черный лисий облик, к аристократичному профилю стоящие торчком черные острые уши. И хвосты, семь хвостов у лисьей тени, ступающей в аккурат плавным человечьим шажкам.
И хмыкнула уже юная девушка, и растворилась в складках своего шёлковое кимоно, чтобы потом вынырнуть из него рыжей лисицей в маске.
И легкой поступью сбежать в лес, заметая следы хвостами.
Звонко в то утро и весь день, до самого сумрачного вечера и загадочной ночи
И завтра вновь она обратится старой Морико, чтобы опять рассказать Чи и Тору о своих тайнах, чтобы снова, как это делает уже долгие мгновения времени, поиграть с сероглазым юношей Тору. Не любит кицунэ время. Власть оно имеет над людьми, но подчиняется лисам – с маленьким условием, что летопись жизни не будет нарушена.
И когда полюбит лиса своей странной, непонятной любовью-игрой человека – ничего ей уже не остается, как перематывать минуты назад, чтобы быть с любимым в том отрезке его времени, где его не настигает старость и смерть. Зная, что ответа на чувства не получит, показавшись в двух своих ипостасях – смеётся и танцует, рисуя вокруг старого дерева с серой корой, огни.
Тсубонива – японский сад малого размера.
Торо - традиционный японский светильник, сделанный из камня, дерева или металла.
Ходзичи, или ходзича — сорт зеленого чая, который производится в Японии.
Листья Банча – листья чая позднего сбора, его собирают летом и осенью.
Кицунэ – персонаж японского фольклора. Девятихвостая лисица.
Кицунэ-ренко – «тёмный» подвид лисицы.
Сёдзи - это разделяющая внутреннее пространство жилища перегородка, состоящая из прозрачной или полупрозрачной бумаги, крепящейся к деревянной раме. Двери-сёдзи часто делаются раздвижными.
Дайбан – низкий напольный столик.
Дзабутон - плоская подушка для сидения. Дзабутон обычно используется для сидения на полу.
Энгава - открытая галерея, «веранда», огибающая с двух или трех сторон японский дом.
Бисёдзё – красивая девушка.
Футон - традиционный японский матрас.
Эноки, или «железное дерево» - распространённое в Японии дерево. Высокое, имеет серую гладкую кору; часто ассоциируется с чем-то мистическим. С ним связано много легенд.
Фурин – колокольчик, сделанный из стекла и металла.
Охаё годзаймас – Доброе утро.
Хокку - жанр и форма японской поэзии; трёхстишие, состоящее из двух опоясывающих пятисложных стихов и одного семисложного посередине.