Шалунья из Салтильо
Шрифт:
— Сколько вы будете это продолжать? — спросил он. — Хотя вдвоем можно и подождать.
— Разве, мэр? Удивляюсь, как вы можете позволить остановить прогресс, тогда как мы со сторонниками проведем все лето под этой магнолией?
— Так что у вас за интерес к этому дереву? В Салтильо десятки таких.
— У вас есть национальная гордость, мэр? Боже мой, это же Магнолия! Вы только взгляните на кору дерева, на его широко раскинувшиеся ветви. У него есть характер. У него есть своя история.
— Я мог бы пригласить вас сделать то же самое: взгляните вон на то здание.
Он жестом указал на здание, находящееся в нескольких ярдах от них.
— Внутри него, пытаясь что-то сделать, люди буквально ходят друг по другу. Нужно убрать это дерево, чтобы освободить место для подведения воды и света.
По мере того как спор разгорался, толпа придвигалась к ним.
Те, чье обеденное время подходило к концу, просили друзей не пропустить ни слова, чтобы у них потом была достоверная информация.
— Разве вам не все равно, — спросила Кейт, — что Уильям Фолкнер сидел под этим самым деревом, когда писал главы своих произведений?
Бен скрыл свое изумление.
— И вы тоже пытаетесь писать романы?
— К этому дереву привязывал свою лошадь Джефферсон Дэвис. Губернатор Билбо, один из самых эксцентричных политиков, выступал здесь с предвыборной речью.
— Я беспокоюсь о живых, а не о мертвых. Только не говорите, что интерес к истории заставляет вас вмешиваться в дела муниципалитета.
Кейт встала и сильно ударила по земле.
— А мне все равно! Меня тревожит то, что частички прошлого зарывают в землю во имя прогресса. Меня тревожит то, что этот зеленый мир, в котором я живу, быстро превращается в мир, закованный бетоном с безликими монстрами, называемыми административными зданиями. Меня тревожит и то, что мои внуки могут никогда не услышать, как сосны шепчутся на ветру, не испытать радости, раскачиваясь на ветвях величавых дубов!
После ее пылкой речи воцарилась ошеломляющая тишина, затем некоторые зрители зааплодировали. Бен повернулся и оценивающе посмотрел на толпу. Общественное мнение его никогда не волновало, но у него было достаточно здравого смысла, чтобы понять, когда следует пойти на определенные уступки. Кроме того, эта нервная женщина задела в нем ответную струну. Его давно волновала проблема прогресса и истории, железобетона и природы.
Он наклонился и протянул руку женщине.
— Хорошо сказано, мисс… — он замолчал, в надежде, что она подскажет свое имя.
— Кейт Мидленд. — Она не обратила внимания на его руку. — Лесть ничего не даст вам, мэр. Я миссис.
Бен не понял, почему последние слова его задели, но это было так.
— Не вижу причин, почему бы нам не закончить этот разговор в комнате с кондиционером.
Он отказывался называть ее миссис Мидленд. Это имя вызывало в его воображении несколько образов, которые раздражали его. Он вдруг представил Кейт рядом с ее располневшим лысеющим мужем. Он потер шею, думая о том, что на него сильно действует жара. Наверное, следует больше времени проводить на рыбалке, а не сидеть взаперти.
— Вы пойдете со мной в офис? — спросил он.
Она все еще не осмеливалась дотронуться до его протянутой руки.
— А тем временем бульдозер продолжит свое грязное дело? Нет, мэр, спасибо.
Бен выпрямился и обошел массивный желтого цвета бульдозер, затем бросил несколько слов водителю, и машина, придя в движение, неуклюже отъехала.
Толпа, чувствуя, что противостояние ослабевает, быстро рассеялась.
Разочарование от неувиденной развязки было явно видно на каждом лице.
Бен все еще стоял возле лежащей женщины.
— Даю вам слово, что ничего не будет предпринято до окончания нашей частной беседы.
Кейт торжествующе улыбнулась. Битва еще не закончена, но она уже предвкушала вкус победы.
— Я недавно в вашем городе, мэр. Вы человек слова?
Не обращая внимания на его протянутую руку, она почти подпрыгнула и теперь стояла рядом.
И вдруг, при мысли о том, что ей хочется прижаться к этому крепкому загорелому мускулистому телу, ее ноги чуть не подкосились.
— Мое слово — закон, — он взял ее под локоть. — Пойдемте в мой офис.
Ей было приятно чувствовать волосы на его руке — жесткие, упругие и очень мужественные. Кейт не обращала внимания ни на кого после развода с Джо и не могла попять, почему этот мужчина так ее взволновал. Поборов неосознанное желание запрыгать, как маленькая девочка по пути в кондитерскую, она болтала ни о чем, пока они шли к зданию муниципалитета.
— Я люблю этот маленький городок, мэр.
— Бен Адамс. Называйте меня Бен Адамс, Кейт. — Первое, что он заметил, когда взял ее за левую руку, было то, что она не носила обручальное кольцо. Он улыбнулся.
— Что привело вас в Салтильо? Что, кроме такого консервативного задора?
Ей нравилось, как смеются утолки его голубых глаз. Мысленно ущипнув себя, она переключилась на дерево магнолии и, высвободив свою руку, помахала сто.
— Многое. Развод. Дальние родственники, которые живут здесь. Подходящие цены на жилье. Но больше всего деревенский дом, который подойдет для зверинца моей дочери.
Бен даже и не обратил внимания на все то, что она сказала после слова «развод». Он взбежал по ступенькам муниципалитета в необыкновенно хорошем настроении и, вспомнив ситуацию у дерева, все удивлялся, не сошел ли уже с ума.
Кейт Мидленд не была захватывающе красива. Ее черные глаза, выделявшиеся на фоне бледной кожи и белокурых волос, были неправильно посажены, рот слишком широк, кончик маленького носа вздернут. Будь он проклят, если знает, почему увидел в ней совершенство!
Бен прошел мимо секретаря и оставил открытой дверь.
— Входите в мой кабинет…
— …сказал паук мухе. — Они неловко ухмыльнулись тому, что дали волю такому обмену любезностями.
Он жестом пригласил Кейт сесть, затем обратился к секретарю: