Шалунья
Шрифт:
Ангус, почувствовав себя настоящим чудовищем за то, что заставил её страдать заново, неуклюже извинился:
— Ох! Нет оправданий отцу, пробуждающему в ребёнке такие тяжёлые воспоминания, когда рана ещё свежа в его душе. Меня мало выпороть. Я очень сожалею, девочка, что был так жесток с тобой. Сможешь ли ты меня простить?
Она выдавила улыбку на лице:
— Конечно. Но только в том случае, если ты пообещаешь мне не возводить Моргану памятник. Может, он и совершил храбрый поступок, но, на мой взгляд, он и без того слишком высокого мнения о своей особе.
И Ангус, и Хетер чувствовали себя неловко во время этого разговора,
«Он любит меня, — думала она, охваченная нежностью. — Это невероятно, но мне кажется, что мой отец действительно любит меня, несмотря на такую долгую разлуку. Даже когда он бывает груб со мной или ругает меня, я испытываю чудесное, тёплое чувство от сознания того, что он обеспокоен моим будущим, моими чувствами… он заботится обо мне как о дочери. Я сильно подозреваю, что под этой напускной грубостью скрывается нежное, любящее сердце мужчины, которого мне хотелось бы узнать как можно лучше».
Что касается Ангуса, он впервые почувствовал себя настоящим отцом — суетился, беспокоился и читал своей дочери нотации. Он узнал, что значит неметь от страха при мысль о том, что может что-то произойти, и благодарить Бога за то, что этого не случилось. К тому же он впервые находился в столь щекотливом положении и сильно сомневался в себе. Он просто не представлял, как в такой ситуации вести себя с Хетер. На происшествия такого рода у мужчин был несколько иной взгляд, чем у женщин, и внезапно он почувствовал себя неуверенно идущим по зыбучему песку.
«С этим должна была бы разбираться её мать, — печально думал он. — Находиться рядом с ней, чтобы успокоить её, по-женски сострадая и понимая, задать все необходимые в таких случаях вопросы и дать правильные ответы и советы. Не пристало мужчине обсуждать со своей дочерью такие сугубо личные дела».
Его работники тоже оказались меж двух огней, предпочитая игнорировать все случившееся, но в то же время не зная, как это сделать.
Из всех мужчин только Морган, по-видимому, не беспокоился о том, как вести себя с ней после этого происшествия. Когда она подошла к стойке бара, он посмотрел ей в глаза и сказал:
— Ну вот и пришло время заняться собой, Бостон. Я ведь сказал несколько дней назад, что тебе надо наложить немного краски на лицо. Теперь ты выглядишь значительно лучше. Если ты слегка подкрасишь веки и ресницы, то просто засияешь.
— Я говорила ей то же самое, но она не слушает меня, — важно заявила Кружевная. — Заставить её посидеть спокойно, чтобы нанести пудру и краску, всё равно что другому вырывать зубы.
— Даже это чересчур для меня, — призналась Хетер, с трудом произнося слова, так как у неё болели израненные губы. — К тому же я не уверена в том, что хочу сейчас выглядеть слишком привлекательной. Я всегда нравилась мужчинам, и это, может быть, в первую очередь послужило причиной того, что случилось со мной. Я буду пользоваться краской для лица, только чтобы не быть похожей на урода, пока не пройдут синяки.
Морган закатил глаза, а затем громко произнёс, обращаясь к Гасу:
— Только что благодаря Хетер семья Блэйров лишилась всех своих запасов самомнения.
— Ох, поверь мне, — ответил Гас со страдальческим
— Сейчас должен подойти шериф, — сказал Морган, меняя тему. — Хетер, он хочет, чтобы ты описала мужчин, которые напали на тебя.
Она нахмурилась:
— Зачем? Ты тоже был там. Я думала, ты уже сделал это.
— Я довольно подробно описал бандита, которого, по твоим словам, зовут Вилли. Высокого мужчину с разбитым запястьем. Но мне не удалось как следует разглядеть другого. Ты рассмотрела его получше.
Хетер отрицательно покачала головой и нервно затараторила:
— Было очень темно. Всё случилось так быстро. Я была слишком испугана, чтобы их рассматривать.
— Ты, вероятно, помнишь больше, чем тебе кажется, — настаивал он. — Голоса, характерные запахи, шейный платок, родинки — мельчайшие детали могут помочь в поисках хотя бы одного или даже их обоих.
— Да, — согласился Гас. — И я хочу, чтобы этих двух негодяев поймали и вздёрнули за то, что они попытались сотворить с тобой. Кроме того, с этого момента ты не сделаешь из этого помещения ни шагу без меня или Моргана. Ты уяснила это себе, девочка? Ни шагу. Я не стал писать твоей матери о том, что приключилось, отчасти потому, что она возложила бы всю вину на меня, и, вероятно, это так и есть.
— Ерунда. Нет никакой необходимости в таких строгих мерах, — заметила Хетер. — Я просто буду осторожна: выходить только в светлое время суток и говорить тебе, куда иду…
— Нет, девочка, — перебил её Ангус, качая головой. — Ты вообще не будешь болтаться одна.
Хетер упрямо вздёрнула подбородок, но этот жест вызвал у неё боль. Скривившись, она приняла сердитый вид.
— Я не нуждаюсь в охране, отец.
Ангус заморгал глазами в растерянности оттого, что она впервые назвала его «отцом», и не смог ничего вымолвить. За него ответил Морган:
— С того дня, как я встретился с тобой, принцесса, я придерживаюсь мнения, что тебе нужен кто-то рядом. Ты абсолютно неуклюжа, глупа и представляешь опасность для себя и окружающих даже в тех случаях, когда этого не желаешь. Не то чтобы я был в восторге от такой работы — надеюсь, ты это понимаешь, — но я буду выполнять её из уважения к твоему отцу.
— Я предпочитаю находиться в обществе раненого медведя, — парировала она, забывая в эту минуту, что обязана ему жизнью. — Возможно, он будет более дружелюбен, и уж наверняка его манеры будут лучше!
Он одарил её дразнящей улыбкой:
— Очень жаль, леди, но все медведи отказались от этого места, так что, похоже, нам не отделаться друг от друга.
— Как это мило! — насмешливо произнесла она. — Смогу ли я хоть время от времени избавляться от твоего общества или ты намерен сопровождать меня даже в уборную?
Улыбка на его лице стала шире, приобрела заметно злорадный оттенок, и он озорно подмигнул ей:
— Это доставит мне неописуемое удовольствие, ваше всемогущество!
Следующие несколько дней не были отмечены никакими происшествиями, что в значительной степени всех успокоило. Кроме Хетер, которая тяготилась своим новым положением, стараясь избавиться от постоянного присутствия Моргана и его обычно неприязненного отношения к ней, проявившегося у него сразу после того, что все теперь предпочитали вежливо назвать «инцидентом». Морган тоже переживал не лучшие свои дни, так как теперь они с Хетер соперничали во взаимном стремлении портить друг другу настроение.