Шамо - посланник небес. Глава Художник
Шрифт:
– Шамо! Иди сюда!
Когда я услышал свое имя, меня передернуло. Никто еще не назвал меня по имени, несмотря на то, что я не скрывал его.
– Садись с нами поешь, - сказал молодой мельник. Я сел за стол, за ним сидели младшие братья и сестры мельника. Они остались без родителей, но сами хорошо справлялись с хозяйством. Других работников на мельнице не было, и я понял, как сильно облегчил их нелегкие жизни своим трудом.
– Оставайся с нами. Предложил молодой мельник.
– Нет, не могу, - сказал я. Я странник, и это моя судьба.
Вскоре
– Я больше не смогу прийти к вам, - сказал я вечером.
– Мне надо идти, я покидаю город.
Мельник щедро расплатился со мной.
– Все равно приходи, я буду ждать.
– Прощайте, - ответил я.
По дороге домой я купил бумагу, она оказалась очень дорогой, и краску. Художник встречал меня, немного смутившись, он был рад увидеть меня и в то же время не хотел.
– Вот твой путь туда, где счастье и любовь, остальное ты знаешь сам, - сказал я, кладя на стол бумагу и краски. – Все остальное у тебя есть.
Он долго смотрел на бумагу, не веря глазам своим, а потом упал на колени и горько заплакал, я не смог утешить его. Успокоившись, он долго молчал.
– Твой дар я не смогу принять.
– Мой дар тебе - это всего лишь два дня моей жизни, и я прожил их не зря.
Вся моя жизнь это служение вам, людям.
– Тогда, как отблагодарить тебя?
– Иди своим путем, не надевай масок и не пей много вина. Когда увидишь свет и добро, не отворачивайся, когда увидишь зло и насилие не отворачивайся.
– А любовь?
– Я не знаю, выберет ли тебя женщина или останешься один, но знаю точно, свет в твоих рисунках никогда не померкнет, даже когда их поглотит тьма, они рассеют ее.
– Но этот свет никому не нужен.
– Он никому не нужен, потому что его никто не видит, а потом все придут к нему.
– Как ты даровал мне надежду, так и другие увидят этот свет?
– Да. Как ты не принимал мой дар, так и другие не будут принимать твой, но ты не останавливайся. Помни, если пройдешь свой трудный путь, не пожалеешь об этом.
– Буду помнить и не забуду. Но ты сам, куда пойдешь один?
– Туда, где ждут помощи, иду к тем, кто не ведает себя.
Ночью мы очень долго говорили с художником, наутро я ушел в полном спокойствии за его судьбу и деяния. Возможно, через много лет его творения помогут кому-нибудь увидеть свет во тьме.
Город провожал меня равнодушным спокойствием, мне казалось, что в нем уже нет жизни, только пустое движение, которое ни к чему не приведет. Только когда я вышел из него и забрался на холм, оглянулся и осмотрел неровные крыши домов. Один художник не сможет изменить жизнь других людей. Но если кто-нибудь в его рисунках увидит что-то незабываемое, что-то доброе и полное любви, жизнь его не будет напрасной. И мне припомнились люди, с которыми мне довелось встретиться. Такие разные и непохожие. Почему они завидуют друг другу, почему бояться быть собой, зачем враждуют и ненавидят, но ответа у меня не было.
Смерть Бая
Я шел по неширокой дороге, по ней иногда возили повозки, местами она поросла травой. Луга сменились лесом, дорога все так же виляла. Не очень густой сосновый лес иногда оживал от ветра. Я очень мало видел животных, они боялись человека.
Впереди я услышал шум, из-за поворота мне навстречу двигался обоз.
Его возглавляли вооруженные воины. За ними - лошади с поклажей. В середине обоза несколько человек несли роскошные носилки. Позади несколько десятков воинов замыкали процессию. Я чувствовал их настороженность остановкой. Они явно боялись нападения.
– Отойди с дороги, неужели ты не видишь, что шествует владыка земель, по которым ты идешь, - закричал глашатай.
Я отошел в сторону, пропуская обоз. В носилках сидел бай, которого я видел на рисунке. Когда наши взгляды встретились, в глазах бая я увидел испуг и страх. Он что-то прошептал одному из своих слуг.
Когда обоз проехал, ко мне подбежало несколько вооруженных воинов.
– Велением нашего господина ты должен следовать с нами, - сказал один из них уверенным голосом.
Я осмотрел их, молодые люди нанялись солдатами, не зная, как прокормиться у власти бая.
– Я не пойду с вами, - ответил я спокойно.
– Тогда нам приказано убить тебя.
– Повиновение или смерть, - сказал я тихо. – Я пойду за вами.
Меня окружили и взяли под пики, так под конвоем я шел за обозом бая.
На опушке обоз остановился, чтобы отдохнуть и привести себя в порядок перед въездом в город.
Меня подвели к баю, он не слез с носилок, восседая на троне. Красное и толстое лицо с маленькими глазами лоснилось от жира.
Я подивился схожести рисунка, который мне показывал художник, и оригинала. Даже люди, что нас окружали, казалось, носили одну и ту же маску.
Бай долго разглядывал меня, ничего не говоря. А во мне закипала ненависть к нему, о которой я даже не подозревал.
Смотря в его глаза, я видел жизни и души тех людей, судьбы которых он покалечил, я видел, как он отнимал у матери ребенка, у земледельца землю, у нищего хлеб. Как он отнимал жизни и убивал просто так. Как он сам, лично, шел к власти, предавая и убивая. И глядя на все это, чувствовал я, что уже не осталось во мне ничего человеческого.
Бай не выдержал моего взгляда и отвел глаза. Я смотрел на него, пытаясь найти в нем хоть немного прощения и сожаления.
Но в его теле не нашлось ни того, ни другого, только где-то далеко был голос, который твердил одно: Это моё! моё! моё! Моё, всё моё!
И, похоже, ничто не могло остановить этот голос.
– Убейте его, - сказал бай солдатам, что окружали меня.
Но ни один из них не шелохнулся, я подавил их волю, приказав стоять на месте.
– Кто хочет убить, тот будет убит, но перед смертью своей знай, что за деяния свои поплатишься сам, за жизни других поплатишься сам, и ничто не сможет спасти тебя, - услышал я свой голос.